Улица Куру, Эспоо, лето 2000 года. Кими со своей двоюродной сестрой Йоуни Форстрём пьёт пиво. Звонит телефон. Длинный ряд цифр на дисплее говорит о том, что это звонок из-за границы. На связи его менеджер Дэйв Робертсон. Кими ставит банку пива на стол и внимательно слушает. Дэйв говорит, что Кими ждут на тестах «Заубера» в сентябре.
Это не может быть правдой. Но это правда.
Дэйв говорит, что подробности сообщит позже. Кими объявляет Йоуни о том, что это надо обмыть ещё одной банкой пива. Но сначала ему надо сделать звонок.
В этот же день в лесу в центральной Финляндии, где Маса и Паула наблюдают за участием их старшего сына Рами в ралли, раздаётся звонок телефона Масы. На связи Кими. Сообщение сына лаконично, но оно пронзает сердце отца, словно кинжал. Матти приходится присесть в сторонке.
Паула замечает мужа сидящим позади старого семейного фургона. Ничего особенного в этом нет — он часто так сидит со сдвинутой назад кепкой, задумавшись о чём-то своём. По словам Паулы, Матти уже родился старым: он выглядит старше своих лет и вечно о чём-то размышляет. Но сейчас всё по-другому – он будто в шоке. Паула спрашивает, в чём дело. Маса говорит ей, что их парень в сентябре будет тестировать «Заубер». Паула едва не падает в обморок, но он успевает подхватить её.
Чуть позже ассистент Кими Кикка Куосманен звонит им, чтобы сказать, что, по мнению Дэйва Робертсона, они просто обязаны приехать на тесты к сыну. Они в нерешительности. Они просто не могут позволить себе такую поездку. Это стоит 12 000 марок, или, говоря по-современному, 2000 евро.
Один раз в жизни. Другой возможности у них может не быть. И они берут кредит.
12 сентября они уже в итальянском Мюджелло. Всё выглядит нереальным. Единственное, что известно – Петер Заубер подыскивает замену Мике Сало, переходящему в «Тойоту».
Худощавый молодой человек садится в «Заубер С19». Он начинает первый в своей жизни тестовый круг в машине «Формулы-1». Молодой человек боится – не вождения, а провала. Он должен вести машину на высокой скорости и оставаться на трассе. Он должен оправдать ожидания, которые настолько высоки, что почти запредельны.
Он заводит мотор. Раздается ужасный, разрывающий уши звук. Первая прямая не слишком важна, каждый может ехать по прямой с вдавленной педалью газа. Всё определяется в поворотах – в том числе, доли секунды. Молодой человек поворачивает руль. Шея болит, руки трясутся. Каждое торможение и каждый поворот прессуют его тело.
«Сначала я мог проходить только два круга за заезд. Мюджелло является одной из самых тяжёлых трасс. В те времена у «Заубера» ещё не было гидроусилителя руля. Я не мог даже голову держать в вертикальном положении».
В первый день Кими прошёл 29 кругов, а на следующий – уже 40. Время улучшилось, поскольку он почувствовал машину. Он изучил телеметрические данные с инженером «Заубера» и нашёл новые возможности для правильного торможения и входа в повороты. Результаты были столь впечатляющими, что Петер Заубер, который прибыл на тесты всего на один день, получил убедительные доказательства в пользу молодого пилота.

«Он был на седьмом небе от счастья. Парил над землей как минимум на высоте одного метра. Даже Шуми [Михаэль Шумахер] поинтересовался, что это за молодой и быстрый гонщик», — вспоминает Паула.
Петер Заубер принял решение о том, что хочет видеть Кими в своей команде, однако не сообщил ему об этом. Ещё одни тесты был назначен на 28 сентября. После него стало ясно: родился новый гонщик «Формулы-1» Кими Ряйккёнен.
Но фактически он ещё не был им. Нужна была суперлицензия – необходимое условие для попадания в «Формулу-1». И до сезона-2001 было непонятно, сможет ли Кими её получить. Международная автомобильная федерация (ФИА) предоставила им грант, и его условия предполагали опыт участия в младших «формулах». Но серия «Рено», где до этого гонял Кими, была столь незначительна в этом плане, что приобретённый там опыт не считался достаточным.
Гонщик написал письмо высшему руководству. Его менеджеры Стив и Дэйв напечатали нормальный текст, но Кими скопировал его на листочек бумаги печатными буквами от руки. В письме были убедительные аргументы, почему Кими должен попасть в «Формулу-1». Президент ФИА Макс Мосли стал единственным, кто проголосовал против этого. Но надо сказать, что многие влиятельные фигуры в автоспорте сомневались в способности Кими справиться с машиной элитного класса, считая его скромный опыт угрозой для безопасности.
Несмотря на всё это, в конечном счёте лицензия была получена, все пути были открыты.
«Маса был спокоен, как слон, но внутри него бушевал огонь. Конечно, он был горд. Моей подруге Анне он сказал «Встряхните меня хорошенько, если это ударит мне в голову». Так и вышло, но никто не хотел говорить ему об этом – ведь он так гордился своим парнем! Мы и представить себе не могли, что Кими попадёт туда. Я думала о том, что максимальный уровень, на который мальчики смогут выйти – это то, что они станут механиками в какой-нибудь хорошей международной команде», — говорит Паула.
Кими был принят как талантливый и быстрый гонщик, однако физически он не был готов к гонкам Ф1 продолжительностью в 60 кругов. Чтобы подготовиться к таким нагрузкам, он начал тренироваться под руководством Джозефа Леберера, бывшего тренера Айртона Сены.
Кими Ряйккёнен принял участие в первой в жизни гонке «Формулы-1» 4 марта 2001 года в Австралии и пришёл шестым. Дэйв и Стив Робертсоны убедились, что игра стоит свеч. Они увидели, что сильный характер Кими был результатом работы, проделанной им самостоятельно, без большого бюджета. В том сезоне Кими дважды пришёл четвёртым.
Заработная плата в его первые годы в Ф1 составляла 500 000 долларов плюс 50 000 за каждое заработанное очко. В то время средняя годовая зарплата по Финляндии составляла 140 000 марок (около 27 000 долларов).
Теперь можно было говорить о деньгах – потому что раньше разговоры велись только об их нехватке.

В своем дебютном сезоне Кими оказался настолько быстрым, что получил шанс ехать еще быстрее: в “Макларене” захотели выкупить его контракт у “Заубера” ещё до его окончания. Петер Заубер не хотел отпускать гонщика. Частенько, когда речь идёт о деньгах, видишь лишь цифры на бумаге. В этот же раз было видно гораздо больше: “Макларен” выкупил Ряйккёнена, предоставив швейцарской команде прекрасные грузовики и очень дорогую аэродинамическую трубу. Члены команды до сих пор шутят о ней и о том, как продали за неё Кими.
“Макларен” определил поворотный момент в жизни Кими. Теперь он в большой команде, окружен именитыми спонсорами, его досконально изучает строгий босс, слепят вспышки камер. Вчера от него всего лишь ждали результатов, сегодня он их даёт. Его заметили.
Молодой парень едва за 20 получил то, что хотел — скорость. А в дополнение к скорости ещё и непропорциональное внимание. Он нигде не оставался один, его частная жизнь стала почвой для слухов, которые заканчивались для Кими как хорошо, так и плохо.
За год до этого Кими встретил 19-лет****� модель по имени Дженни Дальман. Вскоре они были помолвлены, и как только их отношения стали официальными, они превратились в больших героев маленькой страны.
Кими финишировал третьим в первой гонке в Австралии, установив быстрейший круг. Начало было великолепным, знамения были хорошими. Но случившееся уже в следующей гонке в Малайзии стало предвестником проклятия, преследовавшего Кими весь период его карьеры в “Макларене” — двигатель заглох.
Нигде в спорте успех так не зависит от оборудования, как в «Формуле-1».
За всё время в “Макларене” — с 2002 по 2006 год — у Кими прямо посреди гонок 12 раз умирал двигатель, практически гарантированные очки разбивались об асфальт. Если бы не технические проблемы, он бы выиграл два чемпионата мира. Конечно, проблемы с экипировкой не являются чем-то из ряда вон и в других видах спорта, но сложно представить, что их последствия там будут столь же жестоки, как в Ф1. В лыжных гонках может подвести смазка, но сложно представить себе лыжника, который всю карьеру будет винить в неудачах свою команду. Или нельзя представить Роджера Федерера, сваливающего вину за поражение на плохую ракетку или мяч, движущийся по странной траектории.
Люди, связанные с «большими призами», любят говорить в сослагательном наклонении: “Если бы двигатель выдержал… Если бы тот гонщик не бортанул меня… Если бы не было машины безопасности… Если бы солнце стало луной, а рак свистнул на горе…” Спекуляции такого рода — любимое занятие в паддоке, на втором месте уверенно идут слухи.
Но одна вещь у Кими прошла как по маслу: в 2002-м он деньгами помог обновить свой детский дом, включая туалет внутри здания. Наверняка большинство других гонщиков с самого начала жизни имели возможность посидеть на унитазе в тепле.
“Макларен” оказался суровой школой. Ей руководил строгий директор, босс команды Рон Деннис. Гараж же был полон простых, приземлённых парней: гоночный инженер Марк Слэйд, механики Марк “Элвис” Пристли, “Филли-Коробка Передач”, Маркус Проссер и многие другие парни, не хватавшие звёзд с неба. И конечно же, там был Марк Арнолл, физиотерапевт, работающий с Кими до сих пор. Он, к слову, был ещё и сарафанным радио для Рона Денниса. Каждый раз, когда Кими делал что-то неприличное или не подходящее статусу команды, Рон звонил Марку, чтобы узнать, что происходит.
Присоединившись к “Макларену”, Кими вступил в непредсказуемый мир, где самый быстрый гонщик дня в мгновенье становится самым медленным, стоит его шинам износиться. Это испытывало характер гонщика, который в случае Кими оказался сильным. Командный дух укреплялся за пределами паддока, но бывали случаи, когда от этого духа разило алкоголем.
Кими сидит на сером диване и невозмутимо вспоминает времена с “Маклареном” и Деннисом, хотя тогда не всё всегда было спокойно. Время сглаживает углы.
“Я думал, что Рон Деннис был помешан на контроле. Пожалуй, это касается всего, что он делает. Он не следит за тобой специально, он просто такой. Все должно быть чётко, бумаги и всё такое. Сейчас мне нравится порядок дома, чтобы всё не выглядело как оружейный полигон. Уверен, у Рона было так же. И он меня особо не напрягал; может, его больше напрягало то, что делал я, например новости о моих загулах в газетах. Я на это всё клал огроменный болт, но ему это наверняка давалось сложнее”.
Огонь и вода, две противоположности с одной страстью — волей к победе. Но у них были совершенно разные понимания об отдыхе и связях с общественностью. Хватало того, что один из них был 23-летним сорванцом из семьи рабочих, а другой — 55-летним боссом с огромной ответственностью. У Рона были отшлифованные манеры и чувство стиля; Кими же был сельским парнем, зависимым от собственных инстинктов.
Среди спонсоров “Макларена” были две компании класса люкс: швейцарский бренд часов “ТАГ Хойер” и немецкий дом моды “Хьюго Босс”. Последний, в частности, намеревался одевать гонщиков.
“В “Макларене” было очень важно, как ты выглядишь. Костюмы от “Босс” были ужасны — черные и блестящие, жутко неудобные. Но Рон считал, что всё должно быть именно так”.
Ледяной человек, Айсмен. Это прозвище Кими получил от Рона Денниса. Оно подходит в лучшем случае половине Кими, но точно описывает его профессиональную сторону: из холодного климата, быстро ездит, мало говорит, ничего не объясняет, делают свою работу по-максимуму и двигается дальше. Чуть позже эта роль стала включать в себя ношение солнцезащитных очков где угодно, кроме душа.

Почти у всех профессиональных боксеров и реслеров есть прозвища, за которыми они могут прятать свои имена, не проливая на них чужую и свою кровь. “Айсмена” невозможно применить в реальной жизни, как и “Палача из Кяпюля” — прозвище Юкки Ярвинена, профессионального боксера. Так же, как вы не подумаете о прозвище “Иди”, услышав имя еще одного боксера, Амина Асикайнена. То, что работает на ринге и на треке, не годится для гостиной или очереди в магазине. “Айсмен” великолепно срабатывал на треке и рядом с ним, но мгновенно таял в семейной жизни молодой пары.
Пять лет в “Макларене” научили Кими абсолютно всему и немного больше. Пока он был в “Заубере”, он овладел только минимумом английского, а теперь научился говорить более красиво, но всё ещё выборочно: он говорил с командой, но не давал ни слова прессе. Но важнее всего то, что Кими обрел компанию хороших друзей, эдакий гоночный дом. Физиотерапевт Марк Арнолл и гоночный инженер Марк Слэйд были сердцем этого коллектива. Второй был в команде еще со времен Хяккинена.
“Мы очень хорошо поладили со Слэйдом. Я просил его уйти в “Феррари” со мной, но ему было сложно из-за семьи и необходимости переезда в Италию. Потом, когда я договаривался с “Лотусом” после этапа карьеры в ралли, я сказал, что хочу сам выбрать инженера. Тебе нужен хороший инженер, иначе все бесполезно. Я знал, что, по сути, Слэйд свободен, потому что в “Мерседесе” он занимался совсем другой работой. Он уже знал часть персонала в “Лотусе”, и, учитывая это, он был лучшей кандидатурой. Мой нынешний инженер Дэйв Гринвуд (после перехода Гринвуда в “Мэнор” его сменил Карло Санти) и Марк Слэйд — без сомнения лучшие инженеры, с которыми я работал. Они очень похожи, могли бы быть даже братьями”.
Марк Слейд оказался очень строгим человеком, который не терпел каких-либо бессмысленных замечаний. А ещё у него была привычка со злости швыряться ручкой.
“Однажды мы привязали его ручку к веревке, чтобы она не улетала очень далеко”.
Группа сплотилась во многом потому, что в те дни машины можно было тестировать сколько угодно, иногда по шесть дней подряд и даже между гонками. Спонсоры тоже пытались откусить себе кусочек гонщика.
Те годы, как и все годы в принципе, имели свои взлёты и падения. Оглядываясь назад, можно сказать, что то, что казалось гладким асфальтом, на самом деле было американскими горками. Двигатели на машинах Кими сыпались один за другим или ему не везло прямо со старта. На Гран-при Франции в Маньи-Куре Кими лидировал на предпоследнем круге и летел к своей первой победе, но всё вдруг испортила лужа масла, оставленная “Тойотой” Аллана Макниша в одном из последних поворотов.
“Мне пришлось замедлиться, и Шуми получил шанс на обгон. Меня это очень долго злило. Это могла быть моя первая победа”.
На следующий год Кими выиграл в Малайзии свою первую гонку, но это стало слабым утешением, когда год подошёл к концу. Шуми выиграл чемпионат с отрывом в два очка. И вот опять — если бы машина не подвела тогда-то и тогда-то…
В 2005-м Кими снова мог стать чемпионом, но двигатели чихали, а валы ломались. В Германии вообще сломалась подвеска. Мотор пришлось менять, что привело к штрафу в десять позиций. И даже тогда, прорываясь из хвоста, Кими все равно попал на подиум. В том же году в Японии он показал значение слова “упорство”. Стартовав 17-м, он обгонял машину за машиной, пока на последнем круге перед ним не остался один лишь Джанкарло Физикелла.
“А потом я обогнал и его. Было классно. Я помню этот день. И, конечно, мою первую победу в Малайзии”.
Что еще приобрёл Кими за пять лет в “Макларене”? Что узнал за это время? Он научился справляться с болью и неудачами, понимать механиков с полуслова. Что изменилось за пять лет? Кого выпустила эта британская школа? И совпадение ли, что один из его шлемов несёт на себе имя Джеймса Ханта?
Журналисты писали о его отдыхе чёрным по белому, крупными буквами — с причиной или без. Иногда его веселье было настолько ярким, что огненные заголовки были весьма кстати. А иногда его посиделки в караоке бессмысленно занимали газетные полосы. Может, Кими вёл совершенно нормальную жизнь гонщика, но не в то время? С чьей точки зрения вообще смотреть на то, что и почему называется нормой?
Сложно оценивать прошлое, находясь в настоящем, не так ли? Но в комнате Кими это прошлое находится на расстоянии вытянутой руки. Шлем с именем Джеймса Ханта на нём занимает гордое место на полке рядом с другими шлемами. Кими выступал с ним на Гран-при Монако в 2012-м. К слову, под именем Ханта он как-то выступил и в гонке на снегоходах.
Почему именно Хант? И что такого особенного в “Макларене”? Ответ кроется в Англии, где закрытые треки имеют свою магическую атмосферу. Джеймс Хант — один из наиболее известных британских гонщиков, безбашенный сорвиголова. Он выиграл чемпионат в 1976 году, но куда больше запомнился стилем жизни, который по современным меркам может показаться распутным. То, что тогда было нормой, сегодня уже считается неприемлемым.
Чем же это прошлое восхищает Кими?
“Во времена Ханта гонщики больше уважали друг друга. Если ты в кого-то врежешься, можешь и умереть, потому что топливные баки были по бокам машины. Теперь, когда всё намного безопаснее, можно делать всякие глупости. Тогда ты не мог. Они уважали друг друга, потому что знали, что каждый ходит по лезвию ножа. Сейчас же, если ты кого-то подрежешь, тебе ничего не будет. Тогда гонщики больше времени проводили вместе. Чувство братства помогало отодвинуть страх смерти,” — говорит Кими. Хант говорил то же самое. По его словам, лучше было расслабиться ночью, ведь она могла оказаться последней. Его философия хорошо описана в биографии Джеральда Дональдсона.
Сочетание веселья и близости смерти сейчас кажется странным, но тогда оно было реальностью. В период 1970-82 годов в Ф1 погибло 11 гонщиков. И ещё один должен был погибнуть, но вопреки судьбе до сих пор посещает гонки, ходит от репортёра к репортёру, комментирует спорт и его правила. Опыт Ники Лауды, наравне с его ожогами, приковывает внимание журналистов.
В 1976-м на ****�бургринге Лауда попал в страшную аварию — он получил серьёзные ожоги и едва не умер. Католический священник уже почти соборовал его и был готов отпевать, но уже через месяц Лауда снова сел за руль “Феррари”. В то время шасси делали из алюминия, карбон появился только в 1980-х.
Мир “Формулы 1” 70-80-х отличался от нынешнего. Гонщики курили, коптились и горели в машинах. Они жили сегодняшним днём, и иногда случалось так, что завтрашний действительно встречали не все. Пиво мерили ведрами, а сигареты — блоками.
Не сказать, что Кими жаждет этого отсутствия безопасности или пива, нет — он хочет расслабленной, неформальной атмосферы. И, возможно, именно её он и нашел в боксах “Макларена”.
“Ни за что! Я не надену пиджак! Вы, парни, ошибаетесь, заставляя людей соответствовать подобному стилю — это не помогает привлечь внимание молодёжи. Они не хотят видеть людей, одевающихся как Джеки Стюарт! … Жизнь слишком коротка, чтобы ограничивать её в том, где это не жизненно важно”. (Джеральд Дональдсон, Биография Джеймса Ханта, “Вёрджин Букс”, 2009, стр. 148) Вот, что сказал Хант; вот, что мог сказать Ряйккёнен.
Хант был заядлым курильщиком и в плохой день мог выкурить четыре десятка сигарет. Кими же нерегулярный курильщик.

“Пацаном я курил пару лет, но во время карьеры не имел такой привычки. Разве что пару сигарет, когда меня всё бесило, правда, бесило меня всё частенько. Да и во время периода в “Лотусе” я мог выкурить одну-две в паддоке или во время посиделок с боссом. После этого я почти не курил. У меня астма, так что я завязал с постоянным курением. Я даже пробовал “Норз Стейт”, те, что без фильтров. По утрам я от них жутко кашлял. А ещё все знают, что я изредка ****�аю табак, но никто и слова об этом не говорит”.
Попойка является давней традицией английских гонщиков, причем той, которую живо поддерживали в “Макларене”. Кими ценил эту традицию, и его коллеги разделяли подобную позицию. Особенно механикам и сменщикам колес было приятно, когда гонщик присоединялся к ним, чтобы пропустить по стакану.
“Должен сказать, для гонщика я пил чертовски много. Много раз поднимал тосты за каждого из тех, с кем пил. Но я больше не жду конца сезона, чтобы начать пьянствовать. Не думаю, что после карьеры сразу нырну в запой. Я своё уже выпил, мне не надо продолжать”.
Идеальный вечер глазами Джеймса Ханта был таким: болтать с друзьями у телевизора, с едой из фаст-фуда на коленях, ящиком пива и может быть косячком травы. Идеальный вечер Кими от этого сценария разительно отличается, но, учитывая годы вечеринок, это, безусловно, не забронированный заранее столик в ресторане с Мишленовской звездой.
Джеймс Хант был в метре от умирающего Ронни Питерсона в 1978-м. Он первым побежал к горящей машине, чтобы помочь. Эта и другие смертельные аварии начали пугать его.
“Мысли о смерти пугают меня до чёртиков. Я думаю о том, каково это, быть мёртвым и есть ли жизнь после смерти. Я хочу уйти на пенсию, когда придёт время. Добровольно. А для этого надо выжить, что в автоспорте значит не подвергать себя рискам слишком долго. Гонки вдыхают в меня жизнь. Но и пугают меня до смерти”. (Дональдсон, стр. 198)
Кими не боится, потому что машины сейчас на порядок безопаснее, чем были во времена Ханта. Взамен он брезгует «формульным» околоспортом, прямо как Хант, ненавидевший большие вечеринки с кучей незнакомцев, где он был в центре внимания. Но, как и Джеймс, он любит высокотехнологичную конкурентную среду. Хант, будучи молодым, заявлял, что если не станет лучшим в Ф1, сделает это где-нибудь еще. Кими считает, что самый безопасный метод вождения — быть быстрее остальных. Хант соглашается, думая, что высокая скорость повышает концентрацию и снижает ошибки.
Хант нервничал перед каждой гонкой. Он ходил туда-сюда по паддоку, выкуривал одну сигарету за другой, надевал и снимал шлем, его тошнило. У Кими же перед гонкой лишь один ритуал: “Я всегда сажусь в машине с правой стороны”.
Из биографии Дональдсона становится известно, что Хант любил птиц и животных. А больше всего — своего пса Оскара, в котором души не чаял. Эта сторона Ханта была плохо известна общественности. Кими же любит детей, и, в отличие от Ханта, люди об этом знают.
Джеймс Хант ушел из гонок 8 июля 1979 года. Он провел за рулем 12 лет жизни. Кими уже провел 18, и конца пока не видно.
Хант был в депрессии. В конце концов, он нашел внутреннее спокойствие, бросил курить и пить. Встретил Хелен Диксон и сделал ей предложение по телефону. Два дня спустя он скончался от инфаркта, всего в 42 года. Кими влюбился в Минтту Виртанен в 2013-м и забросил запои. Теперь он 38-летний отец двух детей. Когда он уйдет на пенсию, то заведёт себе собаку.

Чья-то победа всегда подразумевает чьё-то поражение — это как твердая косточка внутри мягкого авокадо. Кими Ряйккёнен не стал бы чемпионом мира без провалов Льюиса Хэмилтона на двух гран-при подряд. Этот факт не умаляет заслуг Кими в завоевании титула чемпиона. Кими заслужил его, он получил необходимое преимущество в одно очко. Сладость победы особенно усилил тот факт, что она произошла в его первый год в составе «Феррари». В «Макларене» Кими дважды оказывался буквально на волосок от такого результата.
Более того, победы в чемпионате могла и вовсе не быть. Кими выиграл шесть из 17 гонок. В самый критический момент он отставал от лидировавшего Хэмилтона на 26 очков. Перед последней гонкой шанс выиграть титул был у трёх гонщиков: у Льюиса было 107 очков, у Фернандо Алонсо – 103, и у Кими – 100.
То есть 21 октября 2007 года в 9 утра по финскому времени на трассе Интерлагос могло случиться всё, что угодно.
В городке Киркконумми на полуострове Порккаланниеми ворота закрыты. В доме только Паула и Маса, а также их хорошие друзья Ани и Кари. Паула запретила прессе пересекать порог их дома. Репортеры хотели посмотреть гонку вместе с родителями Кими, но Паула твёрдо стояла на своём. Маса был бы не против публичности. Но она обещала, что журналисты придут в их дом, если Кими станет чемпионом.
Паула на грани – это всегда так, когда Кими на трассе. Кари и Маса уходят наверх, чтобы посмотреть трансляцию там. Ани и Паула остаются на первом этаже. Они гасят свет.
Красная машина Кими начинает гонку с третьей позиции на стартовой решётке. Кими едет уверенно, Хэмилтон – плохо. Кими должен победить, Льюиса ждёт седьмое место. Удача одного человека требует несчастья другого.
Обычно во время гонки Паула Ряйккёнен пьёт бренди, но в этот раз она забыла запастись успокаивающим напитком. Всё, что сейчас у них с Ани – ряд бутылок воды «Виши» и бокалы для шампанского. Они пьют обыкновенный газированный напиток, как если бы это было нечто особенное. Кое-что покрепче есть наверху у Массы и Кари, но сейчас женщины и на шаг не отойдут от телевизора. Кими лидирует.
В течение последних пяти кругов Паула стоит в углу с урной в руках на случай, если к горлу от волнения подступит тошнота. Последние круги Кими проходит уверенно и элегантно. Он пересекает финишную черту – победитель, но ещё пока не чемпион. По радиосвязи он должен услышать, где Хэмилтон. Через полкруга после финиша ему сообщают, что Льюис отстал на круг. Кими выигрывает чемпионат с преимуществом в одно очко.
Маса берёт ножницы и отстригает себе волосы. Он встречает чемпионство Кими стриженной головой. Паула вытирает глаза и идёт переодеваться во что-нибудь более праздничное, чтобы отметить произошедшее. Ани начинает готовить кофе. Шурин Паулы Юсси Рапала сообщает, что он у ворот. Он появляется у дома вместе с репортёрами и говорит, что те зашли через ворота вместе с ним. Начинается суматоха.
Кими поливает подиум шампанским, посвящая победу «Феррари» и своей семье. Он завоевал то, чего мог достичь в составе «Макларена» уже дважды, если бы не подводила техника. Но разговор на тему «если бы» окончен, теперь он хочет отметить победу с командой, с парнями, вдали от любопытных взоров. Сын сплочённой семьи хочет побыть вместе со своими красными братьями.

Паула и Маса пытаются дозвониться до Кими. Наконец это им удаётся. Они плачут и кричат в трубку. Они не могут подобрать слов, они вне себя от радости. В их победе нет чьего-то поражения – только их огромный совместный опыт: слёзы, смех, распадающиеся приводные валы, запах смазки, тысячи километров в старом фургоне, пустые слова туманных спонсоров, рукопожатия авторитетных людей, страх, волнение, экономия каждой копейки. Трудно найти слова, когда за ними стоит так много действий.
Кими в отеле вместе с командой. Торжества приостановлены. Им приходится ждать очевидного решения по поводу жалкого протеста о количестве бензина в баках машин Нико Росберга, Ника Хайдфельда и Роберта Кубицы. Протест отклонен, титул чемпиона подтверждён. Бутылки открыты, напитки льются рекой, кутёж продолжается до утра.
Паула и Маса просыпаются: это великое утро для маленькой нации. Пресса хочет знать всё – и получает многое. Родители делают заявления, они вновь и вновь перебирают свои эмоции и ищут нужные слова. У Кими же впереди ещё один рабочий день. Он едет в Муджелло – место, где 12 сентября 2000 года всё началось на тестах «Заубера». Финская и зарубежная пресса там. Автодром закрыт.
Ночной клуб «Бляк» в Хельсинки открывает свои двери. Там семья и друзья ждут Кими. Наконец он появляется. Ночь сменяется утром; это едва заметно и происходит мгновенно.
Власти в Эспоо сталкиваются с дилеммой. Они задаются вопросом, как город мог бы увековечить память великого сына Кархусуо. Биатлонистов и легкоатлетов обычно принято награждать живописным участком земли или домом, но как вознаградить гонщика, который и так уже неприлично богат?
В итоге городские власти выделяют место для строительства новой трассы для мотокросса, но весь проект все ещё витает в воздухе. Трасса должна быть возле свалки Яммянсуо. Лица, принимающие решения, замечают, что за свалкой есть дорога. Появляется идея назвать эту дорогу в честь Кими Ряйккёнена? Это было бы достойной данью уважения новому чемпиону мира. Об этом сообщают Ряйккёнену, но он не проявляет восторга по поводу данной идеи. Почему-то эта дорога, названная в честь него, не волнует Кими. Она никуда не ведёт, и там можно увидеть лишь чаек, летящих на свалку. Затея похоронена, как и весь проект по мотокроссу. Официальное название дороги Кулмакорвентие — «Перепутье».

Когда в сентябре 2009 года в «Феррари» объявили, что отпустят Кими за год до окончания контракта, никто точно не знал, чего ждать дальше. Закончит ли он свою карьеру? Уйдёт ли в другую команду? Что он вообще будет делать? Но кое-что стало понятно сразу: Кими устал от побочных продуктов Ф1, а, в частности, от политики и постоянных спекуляций.
Решение Кими перейти в ралли стало неожиданным только для тех, кто его не знал. Его уже затягивал мир ралли, абсолютно непохожий на блеск и напыщенность «Формулы». Он уважал этих сорвиголов, летящих по узким дорогам на невероятных скоростях.
«Он раллист до мозга костей«, — говорит менеджер Кими по связям с общественностью Сами Виса, который следил за спортом всю свою жизнь и знает много финских раллистов.
Он использует слово «ralli-ukko», очень финское выражение, означающее примерно следующее: лучшие ралли-гонщики страны почти все без исключения сорвиголовы, пришедшие из захолустья, обычные мужики. К ним можно спокойно подойти, они скорее не примадонны, а парни с соседнего двора. Звучит знакомо? Внешность Кими, его характер и манера речи делают его скорее «ralli-ukko», чем павлином из паддоков.
Симо Лампинен, Тимо Мякинен, Ханну Миккола, Тимо Салонен, Хенри Тойвонен, Маркку Ален, Юха Канккунен, Томми Мякинен, Маркус Грёнхёльм… Список финских раллистов можно долго продолжать. Множество молодых парней, опьяненных скоростью, пришедшие с ферм и гравийных дорог.
Сами Виса дружит с Томми Мякиненом, а ещё он лично знал Хенри Тойвонена (1956-86), который погиб на ралли Корсики. По словам Сами, Кими объединяет с упомянутыми выше людьми невероятная воля к победе. «И все они могут вести себя как сволочи в гоночные уик-энды. В эти дни они совсем не лучшая компания; они полностью от тебя изолируются«.
Перебраться в ралли было не мгновенной блажью Кими, а логичным решением. Он всегда следил за спортом и интересовался им. До этого он даже купил раллийную машину, «Абарт Гранде Пунто S2000», которую поддерживала в гоночном состоянии команда Томми Мякинена. Именно на ней он сделал свои первые шаги в ралли, поучаствовав в Ралли Арктической Лапландии 2009 года. «Я ездил посмотреть Ралли Финляндии в Ювяскюле в 2005 году. Я был в сауне с Томми и Кайцу Линдстрёмами. Ещё тогда я сказал Кайцу, что если начну гоняться, то он будет моим штурманом. Томми и Кайцу чертовски мне помогли«.
У Томми Мякинена довольно большой опыт гонщика; сейчас он работает директором «Тойота Газу Рэйсинг». Он всегда узнает настоящего гонщика, если увидит. «Было легко заметить, что у Кими большой гоночный опыт — с управлением у него сразу было всё в порядке. Он довольно быстро адаптировался. Нелегко пересесть из машины Ф1 в раллийный автомобиль. Мне как-то довелось немного поездить на такой машине — совершенно другие ощущения«, — говорит Мякинен.
Старший брат Кими Рами много занимался ралли, поэтому не удивился выбору брата. Он считает, что хороший раллист должен уметь следить за дорогой. А ещё нужно несколько раз проехать всю дистанцию трассы в гоночном темпе, прежде чем считать, что можешь навязать борьбу лучшим.
«Я знал, что Кими будет очень быстрым на спецучастках с обычными дорогами, потому что там можно полагаться на глаза, а не нырять в неизвестность«, — говорит Рами, который был вторым в младшей серии финского чемпионата.
В Чемпионате мира Кими выступал на «Ситроэне С4 WRC» за вторую команду «Ситроэна». Кай «Кайцу» Линдстрём был его штурманом. Результаты были не постоянными, но ребята веселились. За рулём сидел расслабленный человек, паддок был собран на краю леса, а его друзья были покрыты снегом, потом или смазкой. Не было гламура, зато была атмосфера. Не было всего этого цирка с прессой, лишь несколько журналистов. Его соперниками были лишь лес и секундомер, да поля и деревья по бокам. Секундомер хладнокровен; у него нет выбора — он лишь говорит правду. Грубая, суровая и простая натура ралли подходила Кими, и у него осталось много приятных воспоминаний об этом пробирающем до костей холоде и мрачном окружении.
«Когда мои менеджеры Стив и Дэвид сюда добрались, они такие: «Какого черта? Тут минус 20 и негде погреться». В «Формуле-1» они привыкли к совсем другим условиям. В ралли тебя просто отправляют куда-то и говорят ждать у дороги, машины скоро будут«.
Таланты Кими проявились уже на Ралли Арктической Лапландии. На втором спецучастке он слетел с дороги, но на финише выяснилось, что в среднем он был медленнее победителя Дани Сордо на секунду за километр. Всего секунда за километр — а это только первая попытка.
На третьем этапа сезона в Йордании он был восьмым, в Турции — пятым. Он набрал 25 очков за сезон и стал новичком года. Более важным, чем очки, был факт того, что он был единственным «ralli-ukko» среди всех. Выше были только звёзды
«Механики — особая каста. Они копаются в машине в ледяной мороз и заботятся обо всём. Когда ты перевернул машину, ты мчишься под их тент, и всё будет готово через час, они работают над корпусом шлифмашинами, молотками возвращают форму, и ты снова на трассе. Ты можешь серьёзно влететь в кусты, но они всё равно сделают из разбитого металлолома что-то похожее на машину. Я много раз думал, что машине конец, но затем они брались за кувалды и где-то через час говорили: «Вот и всё, забирай, гони дальше«.
На протяжении всей карьеры до этого Кими ездил в одиночку в тесном пространстве на закрытом треке, а теперь сидел рядом со штурманом перед открытой дорогой, ориентируясь на то, что ему начитывали на ухо. Кто-то другой предупреждал его о том, что впереди, его собственных глаз было мало. Только идеальная координация могла держать машину на дороге на максимально возможной скорости.

«Я не привык слушать кого-то другого. Разница между Ф1 и ралли заключается именно в уверенности в инструкциях штурмана. На второй год было проще, потому что я уже знал трассы«.
Кими финансировал свой второй год в ралли самостоятельно. Он создал «Айс Уан Рэйсинг» и взял машину у «Ситроэна». Сезон был рваный, он принимал участие не в каждом ралли. В конце концов его команду исключили из зачёта производителей.
У Кими остались приятные воспоминания и ещё большее уважение к этому спорту. Кроме механиков он также выделял работу Кая Линдстрёма: «Я научился уважать работу штурманов. Они выполняют невероятные объёмы работы, записывают стенограмму, заботятся о расписаниях и переходах. И потом им надо всё это записать и вовремя начитать«.
Кроме ралли, Кими попробовал себя и в НАСКАРе в США — нечто абсолютно не похожем ни на что другое. Машины носятся по овалу рядом друг с другом на ужасающих скоростях. Зрители никогда не упускают из вида машины, которые заправляются вручную. Колёса меняют с использованием домкрата. Зрители слышат переговоры гонщиков с командами. В лучшие дни на гонку приходит 160 тысяч человек и до 10 миллионов смотрят по ТВ. НАСКАР — самый популярный вид спорта после американского футбола.
НАСКАР несёт в себе те же качества, что и ралли: неформальный и простой автоспорт, приправленный впечатляющим американским стилем: “Это было простое занятие. И у них были прекрасные машины. Когда я начинал в Ф1, все было гораздо более тихим и спокойным. В наши дни весь спорт стал более серьёзным. Веселье понемногу пропало — больше денег и меньше фана. Изначально тот же сноубординг тоже был простым и весёлым, а теперь стал серьёзным занятием”. В итоге Кими проехал две гонки за «Кайл Буш Моторспортс» — одну в дивизионе пикапов, одну в «Иксфинити».
Выступления Кими в ралли и НАСКАРе не особо-то и примечательны; главной задачей было уйти от Ф1 с её жёстким расписанием. Показательно ещё и то, что в это время Кими вообще не следовал за своим главным спортом; вместо этого он следовал за собственными инстинктами, которые привели его в самое сердце тусовок и веселья. А ещё увели от дома, который больше не казался домом.

Порккаланниеми, 21 декабря 2010 года. Матти и Паула у себя дома, вечер.
Маса не в духе, настроения нет. Паула говорит ему, что Кими и Енни попросили их прийти. Маса не настроен на поход, так что заботливая жена говорит, что навестит их сама. Летний домик Кими расположен рядом, в нескольких сотнях метрах, и Паула хотела бы, чтобы муж тоже пошёл – их мальчик здесь, в Финляндии, и в этот раз у него есть время. Она набирает ему от Кими, пытаясь уговорить прийти, но её вздорный муж отказывается.
Маса зол. Конечно, это просто догадка, ведь его уже не спросишь об этом. Скажем так, можно справедливо рассуждать о том, что он зол, потому что поссорился с Кими. Его сын считает, что отец слишком много пьёт, а последней каплей стал случай, когда Маса пьяным стрелял с друзьями по тарелочкам. Кими тогда был так разъярён, что пришёл домой и забрал все ружья. Теперь Маса чувствует стыд и раздражение – возможно, именно в таком порядке. Его голова схватывает всё уже не так, как раньше. А ещё она болит, это вызывает плохие предчувствия. Он сильно ударился ей пару лет назад, когда упал с квадроцикла. В итоге всё закончилось невралгией, из-за которой голову солнечного человека стали обуревать тёмные силы, и он больше не мог делать некоторые вещи, в которых был по-настоящему хорош до аварии. Экскаватор больше не слушается его рук так, как прежде. Маса наполняет свой стакан и смотрит в окно.
Паула наслаждается обществом Кими и Енни, но мыслями она с Масой. Её любимый муж становится чужим. Она возвращается домой поздно, Маса дремит на деревянной скамейке. Она просит его пойти наверх и лечь в кровать, но безуспешно. В конце концов она решает, что скамейка — достаточно тёплое место, чтобы заснуть на ней, и уходит наверх, где ненадолго включает телевизор.
Проснувшись утром, Паула находит мужа на полу – он упал и ударился затылком. Ей не удаётся привести его в чувство, и встревоженная жена убегает за помощью к Кими. Когда Паула, Кими и Енни прибегают обратно, Маса всё ещё лежит на полу, удар головой был сильным. Они звонят и просят прислать за ним вертолёт «скорой помощи», но те не могут забрать его из-за слишком плохого состояния. Кими приподнимает отца, и того тошнит. В последний момент карета «скорой» всё-таки прибывает забрать пострадавшего. Семья долго смотрит на её удаляющие огни, их рождественские огни.
Масу доставляют в больницу в Тёёлё в Хельсинки. Врачи говорят, что не могут ничего поделать – кровоизлияние в мозг слишком обширное. На следующий день они сообщают семье, что отключат аппараты жизнеобеспечения, потому что его уже не спасти. Паула и Кими отправляются в больницу, чуть позже к ним присоединяется и Рами. Последние мгновения жизни Масы семья проводит у его постели.
Матти Пааво Илмари Ряйккёнен умирает в среду, 22 декабря 2010 года.
Мы возвращаемся в комнату Кими. Бар, Швейцария, ноябрь 2017 года. Мгновенья тишины. Я подхожу к этой теме со всей осторожностью. Кими пока прожил не так долго, хоть его жизнь и протекает на большой скорости. Дней, потраченных на дорогу, пока куда больше тех, что проведены дома. Дороги, самолёты, гостиницы и трассы с машинами впереди и сзади сменяют друг друга. Когда ты в движении, на мысли не остаётся времени, а когда останавливаешься, нужно время, чтобы собраться с мыслями.
Смерть одного из родителей скрывают от ребёнка за последней, самой прочной моральной стеной, но даже если эта стена сделана из бетона, он всё равно рано или поздно обо всём догадается. Кими было 31, когда он потерял отца. Матти покинул этот мир в 56, он был мужчиной средних лет. Он не был готов к уходу – обычно родители живут немного дольше, прежде чем покинуть вас.
Кими делает глоток воды и бросает взгляд на меня и лежащий между нами диктофон. Я почти уверен, что могу прочитать в его взгляде немой вопрос: «Может ли Маса поместиться в это маленькое устройство?»
«Первое время я не находил себе места, всё время плакал и спал. Но потом мы поехали в Тахко (популярный туристический центр в Финляндии – прим.ред.) на новогодние праздники. Надо сказать, я не хотел ехать, не хотел никого видеть, но мы всё равно отправились туда. У меня не было планов на будущее, не знал, поеду в ралли или где-то ещё. Но в итоге всё решилось примерно в тот период, и в конце концов я выбрал ралли. Это решение было одним из лучших, которые я когда-либо принимал, потому что, если бы я остался тогда в том состоянии, то пустил бы свою жизнь под откос. Это означало, что мне как минимум есть, чем заняться. А ведь я тогда не просто хандрил…»
В комнате повисает пауза. Кими пытается собрать воедино все мысли и воспоминания о том дне. По собственному опыту знаю, что сделать это не так просто – они летают вокруг, как опавшие листья или мелкий мусор на ветру. «Что я чувствовал тогда, что чувствую сейчас? Правдивы ли мои воспоминания или лучше бы они были ложными? Кто выиграет от того, что я скрою эти воспоминания? Никто, а значит в этом нет смысла». Кими рассказывает всё как есть, вылавливая картинки из омута памяти, словно только что пойманную рыбу из сетей.
«Перед смертью нужно забыть все ссоры и обиды. Но в моём случае этого не случилось, как не случалось и в большинстве фильмов. Та ссора была дерьмовой. Его пьянство бесило меня, я был в ярости из-за того, что не мог остановить это. А ссору вызвало то, что он с друзьями стрелял по тарелочкам – они пили и стреляли. Я был вне себя. В итоге я пошёл и забрал все его ружья, а он естественно разозлился. Позже в телефонном разговоре он по-доброму пошутил на эту тему, назвав меня кровавым похитителем оружия. А ещё тогда он сказал, что любит меня».
Вновь пауза, глоток воды, Кими продолжает куда более спокойным голосом. Та авария на квадроцикле стала поворотным моментом – после неё Маса уже не был самим собой. Мать дозвонилась до Кими, когда у него в самом разгаре были тесты, Маса был в коме. Вместо того, чтобы вернуться в Швейцарию, Кими отправился прямиком в Финляндию, заодно позвонив Тони Виландеру и попросив друга поехать в больницу вместе с ним. Тони в итоге впустили в палату только после того, как Кими сказал, что он его брат.
«После того случая он уже не был самим собой на все 100 процентов, что-то в нём угасло. Он бросил пить и курить на год или около того, но затем снова взялся за сигареты и пиво».
Кими вздыхает и меняет положение. Ни одно из них сейчас не будет для него удобным.
«Со временем стало полегче, но, думаю, полностью смириться не получится уже никогда. Я уверен, что даже, когда мне было на всё насрать или я отрывался на вечеринке, мысли об этом всё равно были где-то на уровне подсознания. Я принял решение перейти в ралли – если бы не это, алкоголь бы взял надо мной верх, спорт помог мне хоть немного прийти в себя».
Пауза, большой глоток воды.

«Было по-настоящему странно осознавать, что Масы больше нет. Если бы я только был хоть немного готов к его смерти… Сейчас я могу проснуться с более или менее чёткими представлениями о тех событиях. А ещё эта ссора… Всё это по-прежнему беспокоит меня, полагаю, всегда будет беспокоить».
Глаза Кими стекленеют и переключаются на стоящие на полке шлемы. От воспоминаний никуда не скроешься.
Февраль 2018-го, мы в Кархусуо, в Эспоо, в мастерской «Конехалли». Кими построил это здание, совместив магазин-мастерскую с сауной, гостиной и небольшим баром на втором этаже. Паула Ряйккёнен сидит в кресле, я расположился на диване.
Паула говорит, что те события никогда не обсуждались за пределами их семьи. На мгновение начинает казаться, что не произойдёт этого и сейчас. Я даю понять, что она не обязана рассказывать, но это могло бы помочь – история Кими, это история семьи, а без Матти эта история станет на одного человека короче. Паула какое-то время молчит, но затем слегка поворачивает голову и возвращается мыслями в декабрь 2010-го. Этот путь долог, но эмоции ускоряют его.
«Я ожидала этого уже несколько лет, но всё равно… Кими и Рами на самом деле даже не представляли, что на протяжении долгого времени ситуация была действительно тяжёлой. Мы жили в Порккале около шести лет. Кими купил нам дом в 2004-м, а расписались мы в 1976-м – мы были женаты 34 года».
Выходим на улицу покурить. Паула расчищает ногой снег и смотрит на маленький зелёный домик. Она рассказывает, что мальчики были счастливы в этом скромном жилище площадью в 33 кв.м., пока семья не переехала в соседний дом, построенный отцом Масы.
«В финансовом плане мы были бедны, но в ином отношении жили богато. Это была хорошая жизнь. Время с Масой проходило легко и с взаимной любовью, если не считать последние несколько лет – они были адскими».
Возвращаемся наверх. Под потолком магазина висит «формульный» «Макларен», а интерьер гостиной посвящён карьере Кими: шлемы, фотографии, кубки. Мы сидим в самом центре сбывшейся мечты, но одного человека, сделавшего эту мечту реальностью, здесь нет. В какой-то момент Маса работал на трёх работах, чтобы скопить достаточно денег, а его мальчики продолжали гонять. И когда Кими удалось превзойти все ожидания, отец не собирался скрывать свою радость. Паула говорит об этом прямо, и у неё есть полное на это право, ведь она рассказывает о любимом человеке.
«Маса всегда говорил, чтобы мы сразу дали ему знать, если он вдруг начнёт брать на себя больше, чем нужно, и в какой-то момент это и произошло. Ему нужно было больше, нужна была куча занятий — даже имея всегда огромное количество разной работы, у него оставалось свободное время. А затем он заработал себе панкреатит и диабет. Он надолго бросил пить. В 2007-м у Масы всё было в порядке со здоровьем, он даже справился с диабетом. Мне нравилось выпивать белое вино по выходным, и в какой-то момент я заметила, что он тайком стал наливать и себе. А затем, в 2008-м, случилась та авария. Я записала его на полугодовой курс нейропсихологической терапии в клинику Ортон, но там он морочил специалисту голову. Ему был нужен более жёсткий подход. После этого он изменился психологически – что-то ушло, какая-то эмоциональная составляющая. Он стал грубым в общении со мной, часто злился. А затем к этому прибавилась водка – она позволяла ему чувствовать себя лучше. Маса присматривал за всем нашим имуществом, после своего долгого отсутствия он не позволял больше ничего делать посторонним. Когда Рами после смерти отца взял всё это на себя, он сказал, что наконец-то понял, почему отец всё время куда-то торопился – всегда приходилось что-то чинить или менять».
Наступает долгая пауза, Паула отводит взгляд. Блеск трофеев в стеклянных шкафах может посоперничать с блеском в её глазах. Паула знает истинное значение свадебных клятв: «с этого дня быть вместе в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии…». Она пережила все эти взлёты и падения, все эти крутые повороты и длинную прямую, уходящую в горизонт.
Мы возвращаемся в комнату Кими в Баре, в Швейцарии. На дворе ноябрь 2017 года. Скорбь не выбирает время, она приходит без предупреждения, приходит тогда, когда считает нужным. В случае с Кими ей понадобилось время – она кружило над Цюрихом. Но вскоре скорбь приходит и взрывается у тебя в голове, не важно, где ты и когда – здесь и сейчас.
«Я часто представляю, что бы Маса сказал по тому или иному поводу. Не уверен, что я до конца смирился с его смертью».
Я выключаю диктофон.

Кими говорил о деньгах, когда их у него не было, но после того, как их стало много, он вообще перестал распространяться о них. Когда денег хватает, нет смысла говорить о цифрах. Там, где Кими работает, информация о заработной плате не является достоянием общественности, так что о её размере постоянно ходят разные слухи. Но достаточно сказать, что лучшие гонщики получают абсолютно непропорциональные суммы.
Если у вас не было и гроша за душой, вы цените деньги куда больше тех, кто родился богачом. В этом смысле Кими именно тот человек, который будет с благодарностью говорить о возможностях, открывшихся с появлением необходимых средств. Помимо различной недвижимости он смог купить время, являющееся предметом роскоши в его работе.
«Я много трачу на аренду самолётов, чтобы поскорее оказаться дома. Я могу утром улететь в Италию, а уже вечером того же дня вернуться обратно. Если пользоваться регулярными рейсами, такое не провернёшь, тот же путь займёт два дня. Я высоко ценю своё время – после гонки можно вернуться домой куда быстрее, если лететь на частным самолёте».
Жильё Кими представляет собой его наибольшие вложения. Он пришёл из небольшого жилища, так что неудивительно, что одинаково ценит свои дома в Швейцарии и Финляндии.
«Я стал заниматься всем этим не из-за денег, но, безусловно, хорошо, когда не нужно ни о чём беспокоиться. У меня появилась возможность помочь маме с папой, сделать так, чтобы, например, туалет был в доме – эта проблема всё время откладывалась из-за картинга. И я вложил в это довольно много. Мне всегда хотелось жить в хорошем месте. И теперь такие места есть, они просто ждут, когда моя карьера подойдёт к концу. У меня никогда не было того, чем я могу обеспечить своих детей».
Пауза.
Не так-то просто богатому человеку говорить о собственном богатстве. Когда человек обладает многим, он говорит об этом мало. Широкие жесты идут рука об руку с небольшими суммами. За этим молчанием скрываются испытания и невзгоды, выпавшие на долю Кими в последние несколько лет. Они проявляются в одном слове – доверии.
За окнами дома Кими простирается красивое зелёное поле. Издалека слышен звук мотора – трактор появляется откуда-то слева и останавливается в 100 метрах от нас. Фермер спускается и идёт проверить шланг, прикреплённый сзади. Затем он забирается обратно в кабину и начинает своё движение. Поток зловонной жижи вырывается из шланга по широкой дуге. Сбивающий с ног запах проникает внутрь через открытую кухонную дверь и заполоняет весь дом. Утешает в этой ситуации только одно – всё это дерьмо поднимается и летит в воздух не без причины, оно используется для удобрения. Когда ваше доверие предают, в воздух тоже поднимается дерьмо, но оно не пахнет и не сбивает вас с ног. Оно разбивает вам сердце.
Деньги никогда не приходят одни – с ними появляются и другие вещи. Люди привязываются к этим бумажкам-купюрам, хотя деньги им и не принадлежат, и они чувствуют это. Маленькие суммы денег приводят к таким же большим ссорам, как и крупные, разница лишь в том, что ссоры из-за небольших сумм протекают шумно, а разногласия из-за больших стараются держать в тишине. Они обсуждаются конфиденциально и после них доверие теряется.
Кими Ряйккёнен их тех людей, что держат своё слово, он верен ему. Вот почему моменты, когда его доверие предают – не самое приятное зрелище. Управляющий делами Кими Сами Виса был их свидетелем и считает, что этого добросердечного человека по-настоящему подставляли.
Добросердечность от доверчивости отделяет всего шаг, и этот шаг сделать так же легко, как ввести данные банковского счёта. Хороший человек не будет подозревать того, кому доверяет, он оставит свои подозрения для незнакомца. Кими тяжело об этом говорить, но он утверждает, что верит в закон кармы. Если говорить языком теологии, карма – это комбинация последствий тех действий и поступков, совершаемых человеком в его жизни.
«Думаю, карма позаботиться обо всём этом. Тайное станет явным».
К сожалению, местные суды не руководствуются законом кармы при принятии решений. Когда я спрашиваю о деталях, голос Кими становится напряжённым. По словам Людвига Виттгенштейна, австрийского инженера и философа, лучше промолчать о тех вещах, о которых не можешь сказать. Правда, Виттгенштейн не жил в эпоху интернета и социальных сетей, так что я понимаю нежелание Кими рассказывать больше.
Обратимся к басне. В баснях всегда идёт речь о людях, хоть и рассказывается о свиньях, собаках, кошках, овцах и лисах. Заранее приношу свои извинения лисе за следующую историю. Жила-была собака, которая была очень успешной на бегах – настолько успешной, что её пригласили соревноваться за границей. У собаки не хватало денег, но когда все дали по чуть-чуть, а родственницы-кошки ещё немного одолжили, сумма оказалась достаточной для поездки собаки. Так она смогла принять участие в гран-при, за которым следили все собаки мира. Эта собака была, в общем-то, обычной дворняжкой, но у неё было большое сердце и искренняя душа. Такое сочетание было одновременно и хорошим, и плохим – хорошим, потому что все её друзья могли ощутить её щедрость, а плохим, потому что были среди них и те, кто лишь притворялся другом, преследуя собственные скрытые мотивы. Собака не понимала, что не всем её новым друзьям-животным нравится она, а не окружающие её купюры. Собака подписывала разные бумаги, платила по долгам других животных, а некоторым даже дала свои кожаные кредитки, чтобы те могли купить себе сколько угодно собачьей еды. Она бегала и бегала, путешествуя от одной страны к другой, пробуя лапами новый асфальт, пока в один прекрасный день не взглянула на стопки заметок и бумаг, заметив в них странные вещи. Собака пришла в ужас. Её обманули, ей накрутили хвост, её по-лисьему обхитрили, и большая дыра образовалась в её великодушном сердце. После этого собака доверилась старому знакомому зайцу, попросив его разобраться. Опытный заяц нашёл причину бед, и собака наняла его и впредь вести её дела, и с тех пор всё было хорошо.

Конец. Хотя всё это и не так – у этой истории до сих пор нет конца, потому что в какой-то момент сказка стала реальностью. В этой басне собака – это Кими Ряйккёнен, а заяц – Сами Виса.
При подготовке к написанию книги я взял интервью у нескольких человек, и почти все они так или иначе упомянули преданность Кими своим словам. Вот почему так отвратительно, что именно его, единственного из всех, так подло подставили в «Формуле-1». Это был 2010 год, с ним связались из «Лотуса», потому что были заинтересованы в его приходе в команду. Через своего менеджера Стива Робертсона Кими сообщил им, что пока полностью не определился с решением, подчеркнув, что эта история не должна быть предана огласке. Однако почти сразу вся информация была слита в прессу. Доверие было предано, и Кими не преминул возможностью сообщить об этом в интервью Хейкки Култе, раскритиковав «Лотус».
На следующий год Кими принял участие в нескольких гонках НАСКАРа в США, и полученный опыт вновь разжёг в нём страсть к борьбе с другими гонщиками. В ралли спортсмен сражается с секундомером, а вот на трассе все бьются друг против друга. Кими позвонил Стиву, попросив изучить возможные вакансии в «формульных» командах. Изначально рассматривался вариант с «Уильямсом», но в конце 2011 года было объявлено о соглашении с «Лотусом». Кими встретился с человеком, которого до этого так критиковал.
«Жерар Лопес, владелец «Лотуса», помнил ту статью. Он орал, что я тогда их чертовски сильно припечатал. Я ответил, что мне дали повод. В конце концов, первая встреча получилась приятной».
В «Лотусе» всё начиналось гладко. Кими ехал быстро, атмосфера внутри команды была отличной, всем хорошо работалось друг с другом. Гоняться было весело, особенно когда его инженером был Марк Слэйд, человек из «маклареновского» прошлого, заслуживавший доверия.
Особое внимание в контракте Кими уделялось бонусным выплатам – ему были обещаны определённые суммы денег за очки и попадания на подиум. И он ездил настолько хорошо, что эти бонусы значительно превышали его основной оклад. Однако довольно быстро стало понятно, что команда не платит обещанные деньги вовремя. Кими терпеливо ждал, владельцы «Лотуса» клялись, что вопрос зарплаты будет решён. Но этого не случилось – когда все фишки были сброшены, денег на их месте не оказалось.
Проблемы с выплатами стали достоянием общественности. Не в послед****� очередь по той причине, что своим превосходным выступлением Кими поднял команду в число лучших, завершив год третьим в чемпионате.
Он мог устроить так, что команда понесла бы финансовые потери, но не хотел этого делать, понимая, что тогда не по своей вине с трудностями столкнутся рядовые сотрудники. Вопрос выплат беспокоил его, потому что коллектив был хорошим и оправдывал свою репутацию.
«В конце концов я устал бороться с ними».
Кими вздыхает и залпом выпивает полбутылки.
Мы потратили пару часов за разговором о деньгах и доверии, на час больше положенного. Мы выходим из комнаты, чтобы вновь присоединиться к семье. Робин бежит к нам навстречу, предлагая сыграть в прятки. Собака готова поиграть.

Малайзия, октябрь 2017 года, всё тот же отель. «You’ll never walk alone», «Ты никогда не будешь один» — многие знают, эту фразу как гимн футбольного «Ливерпуля». Многие люди шли рука об руку с Кими по ходу его карьеры, но один из них был рядом намного дольше остальных — Марк Арнолл, 46-летний тренер-англичанин, заботящийся обо всём необходимом во время гоночного уик-энда. Марк сопровождает Кими повсюду: от холла отеля до трассы, от входа на автодром до комнатки в паддоке, а оттуда до стартовой прямой. Он стоит у машины с бутылкой воды и даже по малейшим жестам Кими понимает, чего тот хочет.
Этим утром в холле Марк передает Кими какую-то смесь с лимоном и имбирём. Ну или что-то другое. Кими нет нужды спрашивать, что ему дают — он знает, Марк подобрал идеальную смесь под температуру на улице.
Мы в паддоке, в гараже «Феррари». Марк Арнолл ведет меня по узким коридорам. Тут повсюду люди в красном: механики, инженеры, сменщики колёс, босс команды, пресс-атташе. Все они долго меня разглядывают. В какой-то момент я даже начинаю сомневаться, всё ли в порядке с моим внешним видом, но тут меня осеняет: цвет. Все вокруг в красном. Меня спасает лишь пропуск на шее, демонстрирующий, что я гость Кими. И, даже несмотря на него, некоторые с подозрением озираются на меня: что этот чужак забыл в самом сердце гаража? Мне максимально прямо сообщили, что фотографировать здесь запрещено. Я понимаю их беспокойство, когда мы проходим мимо комнаты, в которой четверо механиков корпят над кучей стали. Это двигатель SF70, сама суть машины. Заверяю инженеров, что не буду делать фотографий, которые мог бы потом использовать для сборки собственного двигателя.
Мы подходим к белой двери с табличкой «Кими Ряйккёнен». Марк открывает её, но сразу предупреждает, что может говорить обо всём, кроме маленьких белых баночек — их содержимое является коммерческой тайной. Мысль о допинге не приходит мне в голову — вряд ли можно найти кого-то, кто беспокоится об этом больше Арнолла. Кими не может даже взять холодный напиток, пока Марк не проверит его дважды.
«Ну, в целом, моя работа заключается в том, чтобы следить, чтобы всё было готово к гонке«.
За этим лаконичным пояснением скрывается невероятный объём невидимой подготовки. Марк перечисляет все жизненно важные вещи в этой каморке, абсолютно всё должно быть под контролем. Он объясняет с точностью хирурга: «Здесь три разных шлема. Кими надевает их в зависимости от погоды. Если что-то случится, например камень повредит шлем на прогревочном круге, всегда есть запасной и абсолютно идентичный«.
Ещё должны быть три пары наушников и три пары гоночных перчаток. Для каждого запасного предмета есть свой запасной. Марк держит одну пару для вождения и две запасных на случай, если они протрутся или потеряются. По ходу гонки перчатки никогда не меняют, разве что пойдёт ливень и заезд прервут. То же самое относится и к балаклаве — если Кими по какой-то причине оказывается в гараже, у него всегда наготове сухая. Гоночные ботинки защищены от дождя, но у Марка есть и запасная пара на случай, если они намокнут. Мокрые подошвы скользят по педалям.
Чтобы быть уж совсем спокойным, на пит-лейн Марк всегда держит при себе лекарства. Например, спрей для носа, антигистаминное и противовоспалительное. Также должно быть две бутылки воды на случай, если Кими случайно забудет одну в туалете или отдаст фанату.
Список дел Арнолла поражает. Я наблюдал за ним пока писал эту книгу и пришел к заключению, что должность «персонального тренера» не совсем верно отражает его работу. Марк ещё и диетолог, психолог, массажист и близкий друг.
Он ничего не оставляет на волю случая. Он безустанно следит за новейшими исследованиями, чтобы быть в курсе всего, что могло бы улучшить выступление гонщика. Главная проблема в Малайзии и Сингапуре — обезвоживание. Гонщик должен находиться в прохладе. Марк достаёт из комода тонкую светлую футболку, плотно упакованную в пластиковый пакет. На секунду мне начинает казаться, что я посреди лаборатории из фильма о Джеймсе Бонде, и агент Кью, отвечающий за оборудование агентов, демонстрирует мне свои новейшие изобретения.

«Это — жидкий лед«.
Марк раскладывает футболку на столе. Он выливает на неё немного голубоватой жидкости, которую только что показал, распределяет по всей футболке, и снова максимально плотно запаковывает её в пакет. Жидкость замораживает футболку в одно мгновение.
«Это наш способ отсрочки обезвоживания. Футболка действует как охлаждающий механизм, то есть охлаждает Кими примерно 35-40 минут. Я всегда готовлю три таких. Мы ждём старт гонки на пит-лейне, а футболка его охлаждает. Затем он вылезает из машины, слушает гимн и общается с механиками. Когда он идёт в туалет, мы меняем футболку. Таким образом он находится в прохладе примерно первые полчаса гонки, когда обезвоживание и перегрев уже действуют на других гонщиков. У Кими же это начинается примерно с 20-го круга. Обезвоживание ослабляет мышцы, замедляет реакцию и ухудшает концентрацию. Поэтому мы любыми средствами с ним боремся«.
Марк замечает мой скептичный взгляд, но продолжает говорить, оставаясь непоколебимым экспертом. Перед гонкой Кими получает специальный напиток — о его составе Марк говорить не намерен.
«Нам передали результаты анализов мочи и крови Кими. Они дают нам больше информации о гормональном фоне его организма. Я пытаюсь улучшить его показатели адреналина и тестостерона и прочие факторы. Для подобной биорегулировки я использую аминокислоты. Мы можем улучшить показатели за полтора часа до гонки«.
Кими тоже не знает состав напитка, но доверяет Марку на 100 процентов. Доверие — это слово частенько всплывает, когда речь заходит о важнейших людях в жизни Кими. Для него привычно не читать контракты с менеджерами; обо всем договариваются при рукопожатии. С Марком так же.
Когда Кими садится в машину, он накормлен и напоен. На некоторое время задача Марка выполнена. Прогревочный круг вот-вот начнется. К этому моменту Марк уже убегает с трассы.
Красные огни гаснут, машины срываются со старта. Марк всегда напряжен, и с годами это напряжение никуда не исчезло. Он смотрит гонку, желая Кими успеха. Но если вывешивается красный флаг, и гонку останавливают, начинается ад. Марк должен быть наготове с запасным шлемом и прочими вещами. Незапланированная остановка гонки словно чёртов тайфун безумия. На первый план выходят механики, машины быстро накрывают — царит хаос. Работа же Марка — подойти к Кими и успокоить его своим присутствием. Если он позволит стрессу овладеть собой, часть его напряжения может передаться гонщику, а этого допускать нельзя.
Марк глубоко вздыхает. Он вспоминает завал на старте прошлой гонки.
«Всё свелось к тому старту, но в итоге пошло наперекосяк, как и в Сингапуре. Проезжаешь всего 100 метров перед аварией и всё. Именно в такие моменты думаешь, что пролетел чёрт знает сколько только ради этого. Кими с подобным, правда, хорошо справляется. Он быстро забывает всё и идёт дальше. И никогда не винит в случившемся команду или других гонщиков«.
Мы уже почти выходим из комнаты, когда я замечаю небольшое углубление, напоминающее пластиковую ванну.
«Когда Кими вылезает из машины, он садится в неё на три-семь минут. Я кладу туда лед минут за десять до его прихода — это лучший способ охладиться«.
Лекция окончена. Марк проверяет, всё ли на своих местах, ставит на место гоночные ботинки Кими.
Мы поговорили о технологиях; теперь приходит очередь эмоций. Каково быть в таком абсолютном подчинении кому-то другому? Марк на секунду затихает и предлагает спокойно побеседовать об этом в холле отеля.
Два часа спустя в фойе появляется всё тот же мужчина. Но, в какой-то степени, это уже совсем другой человек — он принял душ и переоделся из красного в свою одежду. Он заказывает бокал вина и садится рядом. Его рабочий день продлился 12 часов. Он снова обдумывает мои вопросы.
«Кими можно назвать Мистером СМС. Он посылает короткие, чёткие сообщения, без особых заморочек. Если он не в настроении, значит он не в настроении. Я не принимаю это на свой счет. Он такой, какой он есть, и это всё упрощает. Но когда случается что-то серьёзное, он звонит первым«.
Марк вспоминает смерть своей матери в прошлом году.
«Кими позвонил тогда и сказал, что мне не обязательно ехать на следующий этап, если я ещё не готов«.
Пауза.
«Когда мы впервые встретились, я бы никогда не подумал, что у него будет семья. Но сейчас, если задуматься, всё кажется вполне естественным. Конечно, у него есть Минтту и дети. Когда он уходил из “Макларена”, он просил меня уйти с ним. Я даже не раздумывал. Мы были как небольшая семья: менеджеры Дэйв и Стив, Кими и я«.
Доверие и семья. Эти слова постоянно упоминаются, придавая книге солидности. Но их истинное значение находится в головах людей, а не на бумаге.
Бокал пуст, пора идти спать. Марк встаёт и идёт к лифту. Затем он вспоминает мою просьбу в двух словах описать человека, которому завтра он первым делом принесёт энергетические напитки.
«Огромное сердце«.

За свою жизнь Кими Ряйккёнен претворил в жизнь множество задумок, которые большинство людей бросает ещё на стадии планирования. Рациональность как самих идей, так и их реализации можно легко оспорить, что многие и делают. У Кими же были средства для того, чтобы исполнять свои причуды. Механик покупает себе в супермаркете пиво, мечтая о бесплатном билете на концерт «Айрон Мэйден», а гонщик “Формулы-1” берёт частный самолет и летит в Исландию посмотреть на лунную ночь. Стоит заметить, что Кими всё ещё не прочь и выпить пива из супермаркета в хорошей компании. Из-за того, что его рабочий график чётко распланирован и всё время находится под контролем, логично, что во время отдыха границы немного размываются. Иногда они исчезают совсем. Всё выходит из-под контроля, или, иначе говоря, машина слетает с дороги.
Кими всю свою жизнь куда-то едет: в стену, за финишную черту, в барьер безопасности. Каким он только ни был за это время: и первым, и вторым, и последним. Его жизнь в определённой степени подчинена случайности, а это значит, что не всё идёт по заранее написанному сценарию. В жизни всё это накладывается друг на друга, в то время как в гонке лишь влияет на количество набранных очков.
Эта глава посвящена воспоминаниям, как если бы они хранились в тускло освещенном подвале. Эти воспоминания могут быть как тёмными и заплесневелыми, так и золотыми. Они собирают на себя пыль, пепел и следы алкоголя. Некоторые люди чистят и полируют своё прошлое, чтобы оно выглядело достойно, но здесь этого ждать не стоит. Может быть, не каждая мелочь тут описана именно так, как всё и происходило, но без приукрашивания мы точно обошлись. Правильнее будет сказать, что небольшая волна забвения несколько стёрла и размыла отдельные моменты.
Тем, кто был близок с Кими, тоже будет, что сказать. Этот независимый рассказчик записал истории так, как они были рассказаны — пусть, возможно, и не так, как они происходили на самом деле.
 
—
 
2005 год, гонка на мопедах. Вот уже шесть лет Кими с друзьями приезжали в Миккели, к летнему домику парня по имени Вилле, чтобы погоняться на так называемых детских мопедах. Гонка проходила в августе, и пару дней участники ходили ещё и в сауну. Как-то они решили сделать рампу на крыше своего трейлера и использовали её, чтобы прыгать в озеро. Кими попробовал сделать сальто назад на своём мопеде, но не смог. Он бросил мопед на середине полета и шлёпнулся в озеро. «Только не на моём мопеде«, — сказали тогда его друзья. А мопедов там было с десяток.
Сепи, отец Вилле, имел привычку посещать тот самый домик каждое лето, чтобы сходить в сауну и искупаться. Он оказался там в то самое время. Когда он зашел в сауну, то обнаружил там парня, сидящего на скамейке. Они разговорились. Когда Сепи сказал, что идет поплавать, парень (Кими) был наготове: «Ради всего святого, только не прыгай в озеро — в нём полно мопедов!» Утром ребята взяли на время якорь у соседа, чтобы вытянуть их из воды. «Тише, мы тут ловим Кавы«, — говорил Кими. Все мопеды были «Кавасаки».
Позже Сепи рассказал сыну Вилле, что встретил в сауне какого-то свихнувшегося парня. Он пил и утверждал, что является гонщиком Ф1.
 
—
 
Сингапур, 2008 год. После гонки Кими планирует полететь в Тайланд, где прикупил себе летний домик. Он сидит в частной зоне сингапурского аэропорта, когда вдруг решает, что его посетила «гениальная» идея. На контроле он кладёт багаж на ленту, а охрана ждёт, что он пройдет через рамку металлоискателя. Вместо этого Кими ныряет на ленту за своими вещами. Охрана в ярости. Гонщик говорит, что всего лишь хочет получить снимок конкретных частей своего тела, его скелета в частности. Он хотел фото в качестве сувенира. Власти тогда так и не исполнили его желание, предложив взамен кандалы и допрос с пристрастием.
 
—
 
У друзей Кими есть собственная хоккейная команда, которая каждый декабрь организовывает так называемый «Ветчинный турнир». Компания из примерно 15 человек обычно проводит турнир в Хельсинки, Эспоо, Тампере, Миккели или Цюрихе. В 2017 году он прошел в 11-й раз. За всё это время одну победу одержали «Лахти Пеликанс», а во всех других турнирах с кубком из борьбы выходила банда Кими. По традиции, награды там получали только худшие. Худшему вратарю вручался «Золотой пылесос», а самый медленный игрок получал тормозной барабан грузовика с приваренными к нему коньками, залитыми цементом. Самому импульсивному хоккеисту вручали «Железный Лом», а самому дрянному защитнику — задняя дверь старого «Ниссана Санни». Теему Форе Невалайнен был в команде с самого начала, но его выгнали после того, как он переехал в Турку и присоединился к команде с названием «Каарина Уанкерс».
 
—
 
2013 год, аэропорт в Хельсинки. Частный самолет Кими взлетает, чтобы отправиться домой, в Цюрих. Среди других пассажиров на борту Иллу Сухонен, Форе и Себа Коронофф. Посреди полета Кими посещает идея: было бы классно посмотреть на Луну. Поскольку полететь туда нельзя, альтернативой становится лунный ландшафт. Ближайший находится в Исландии, и Кими просит пилота отправиться туда, на что тот отвечает, что у самолета не хватит топлива и придется дозаправиться в Осло. В принципе, всё предельно ясно; хотя в головах пассажиров до ясности далеко. Дальше идут остановка, дозаправка и покупка норвежского джемпера. Группа направляется в Исландию. По прибытии в Рейкьявик, Кими рассматривает лунный ландшафт и остаётся доволен увиденным. В итоге они задерживаются в Исландии на пару дней, проводя время в спа на Блауа-Лоунид. И только после этого приходит время лететь домой в Швейцарию.

—
 
Юха Хански: «Когда Кими собирается повеселиться, что-то происходит каждую минуту. А ещё он болтает без умолку. Если ему нравится бар, он остаётся в нём надолго. Потом бывает немного забавно осознавать, что мы сидим в одном и том же месте вот уже 15 часов».
 
—
 
2007 год, первая пресс-конференция Кими в «Феррари». Почти десять часов, но гонщика нет и следа. Сами Виса стучит в дверь его номера в отеле. Ответа нет. Сами договорился с Марком Арноллом, что Кими появится перед прессой вовремя. Сами берёт запасной ключ на стойке регистрации и открывает дверь. Никого. Часы гонщика лежат в сауне отеля, но самого Кими там нет. Сами вспоминает, что Кими всю ночь напивался с одним из своих друзей — финским актёром. Дальше он стучит в дверь номера актера. Пресс-атташе «Феррари» поглядывает на часы и понемногу закипает. Пресса уже на местах. В конце концов, дверь в номер актёра открывается, и Кими обнаруживается внутри в раздетом состоянии. Он спит, прикрытый лишь своей курткой, на голове бардак. Он отказывается просыпаться и не хочет никуда идти. Сами приводит его в чувство и закапывает ему “Визин” в глаза. От Кими разит перегаром. Через некоторое время новый гонщик «Феррари» выходит к прессе со словами «Buongiorno a tutti!» (Всем доброго утра — прим. ред.) Как он позже рассказывал, всё прошло неплохо.
 
—
 
Стив Робертсон: «Никогда не забуду поездку с Кими и моим отцом из Маранелло в Швейцарию, где мы все тогда жили. Было поздно, шёл проливной дождь, причем довольно долго. Кими всё хотел сидеть за рулем сам, но и я не хотел быть пассажиром. Честно говоря, не уверен, что Кими считает, будто кроме него кто-то ещё вообще умеет водить. У нас в этой поездке была машина с полным приводом. Дорога была покрыта водной рябью, но машин было мало. Лило очень сильно, так что дворники работали на полную. У Кими была странная поза за рулем; он откинулся в почти горизонтальное положение. Было очень похоже на то, как он сидит в Ф1. По сути, у человека, сидящего за ним, практически не было места. Кими гнал под 200 км/ч, что было чересчур, учитывая погоду. Я тогда чертовски устал, но всё равно не мог уснуть — мог лишь в ужасе держатся за всё, до чего дотягивались руки. Как и мой отец. Неожиданно машину начало заносить и я понял, что её развернуло на 180 градусов. В какой-то момент я заметил приближающийся барьер, мы могли влететь в него в любую секунду. Я чуть не обделался, думая, что это конец. Кими спас ситуацию, выловив машину даже в такой позе. Мы с отцом были в шоке, а он просто посмеялся и поехал дальше на той же скорости. Каким же облегчением было добраться домой в целости! Но тот случай также говорит и о данном богом таланте и хождении по лезвию ножа. Он классный малый«.
 
—
 
Фолк-певец Ирвин Гудман умер на полосе для стоянки в Виролахти 14 января 1991 года, возвращаясь с концерта в Выборге. Кими — большой фанат Ирвина. Он смотрел фильм «Роза мошенника» десятки раз, приучившись к музыке Ирвина дома. Родители имели привычку слушать её, а Маса даже частенько приглашал свою жену на танец под “Розу мошенника”. Когда вышел этот хит, Кими было девять лет. Чтобы отдать дань памяти великому певцу, Кими с друзьями иногда совершают паломничество к той полосе для стоянки. Эту поминальную церемонию сложно назвать торжественной — слово с трудом описывает атмосферу.
Они всегда зажигают свечи у деревянной мемориальной доски, и Кими вспоминает, что однажды большие свечи оказались слишком близко к дереву и чуть не спалили доску. Программа также включает в себя посещение дома одного из друзей неподалеку и небольшого деревенского паба, где Кими с друзьями играют в бильярд с местными. В роли ставки — фургон дров для камина. Если Кими с друзьями проигрывают, они покупают дерево за двойную цену; если выигрывают, забирают бесплатно. Ради тепла в доме друга приходится играть по-крупному.
 
—
 
Кими часто просто забывает, что он Кими. Яркий пример — дизайнер шлемов Уффе Тягстрём и Кими остановились на светофоре в Цюрихе. Гонщик удивился, какого чёрта все уставились на него, раскрыв рты. «Ну, наверное, потому что это машина Энцо Феррари, а ты — Кими Ряйккёнен«.
 
—
 
Паула Ряйккёнен: «Иногда люди спрашивают, почему я редко езжу смотреть гонки. Ответ прост: сколько матерей сидят на рабочем месте сына и следят за тем, как он работает?«

Худший момент карьеры Кими, связанный с вылетом с трассы, мог произойти во время утренней тренировки в Монце в 2007-м. Он на огромной скорости въехал в барьер из шин. По словам близких людей, Кими умышленно скрыл масштаб боли, чтобы принять участие в гонке. Во время гран-при с его шеей были такие проблемы, что он не мог удерживать голову на торможениях — мышцы не справлялись с этими нагрузками. В итоге Кими финишировал третьим и получил несколько очков – как выяснилось впоследствии, принципиально важных. В том году он выиграл чемпионат с преимуществом всего в одно очко.
 
—
 
Бар, Швейцария. Февраль 2006 года. Форе, Сами и Кими решают поехать поддержать сборную Финляндии по хоккею на Олимпиаде в Турине. Доктору Аки Хинтсе удаётся забронировать для них один гостиничный номер, который освободился после того, как оказался не нужен президенту Финляндии Тарье Халонен. В то время в «Макларене» получили от «Мерседес-Бенц» для тестирования совершенно новую универсальную машину с полным приводом. Этот минивэн R-класса ещё не был запущен в серийное производство, и его ненадолго одолжили Кими. И вот мужчины в дороге. Тони страдает от укачивания и время от времени на стоянках складывается пополам за капотом.
На матче царит замечательная атмосфера – не в послед****� очередь из-за того, что компания Кими надела подходящие наряды. Финский образ дополнен клоунскими очками, делающими участников группы поддержки неузнаваемыми. Кими энергично болеет за финскую команду и случайно проливает немного пива на крупного чеха, сидящего ниже. Скандала едва удаётся избежать. Их компания посещает раздевалку сборной, чтобы выразить поддержку лично. По мнению тренера Эркки Вестерлунда, одного такого визита вполне достаточно.
Группа собирается обратно в Швейцарию. Из-за густой метели автомагистраль закрыта. Кими с товарищами объясняют властям, что у них полноприводный автомобиль с зимней резиной и добиваются разрешения на проезд. Несколько дальнобойщиков спят в грузовиках на придорожной стоянке, и Кими будит их, бросая снежками в окна кабин. В итоге компания спасается бегством. Кими садится на заднее сиденье машины, без умолку болтая с остальными мужчинами, которые находятся впереди. Он решает, что средняя консоль мешает общению, поэтому отрывает её и выбрасывает в окно.
На следующей стоянке внимание мужчин привлекают буквы на заднем бампере. Их снимают и переставляют в другом порядке. Машина получает странное название. Наконец Кими добирается домой, а утром его будят мужчины из «Мерседеса», пришедшие забрать автомобиль. Он прячется и смотрит из-за занавесок, как они реагируют на «тюнингованную» машину — даже культовая звезда на ней была повернута в новое положение. Но Кими не слышит ничего из того, что адресовано в этот момент его персоне.
Финляндия выходит в финал. Они должны вернуться в Турин – на этот раз они арендуют самолёт. Атмосфера на борту великолепна. Предыдущий клиент оставил в салоне немного детской присыпки. Путешественников осеняет идея по поводу её использования. Поскольку рейс осуществляется из страны, не входящей в шенгенскую зону, в страну Евросоюза, в Турине группу встречает таможня. Таможенник внимательно разглядывает пассажиров, покрытых белой пудрой с ног до головы. Он спрашивает, откуда они прилетели. Кими отвечает: «Из Колумбии».
В финале Швеция побеждает Финляндию со счётом 3:2. Компания Кими первой совершает визит в раздевалку своей национальной сборной. Атмосфера там меланхоличная (как сказал Кими, «нереально плохой фэн-шуй»). Товарищи переходят к шведам. У входа в их раздевалку стоит крепкий парень, и Кими просит его позвать Форсберга, одного из игроков сборной Швеции. У финского гонщика на голове ирокез, а вокруг неё демонстративно обмотан фанатский шарф его сборной, что заставляет охранника слегка насторожиться. Тем не менее, он уходит и возвращается с Петером. Фоппа приглашает компанию Кими присоединиться к их веселью и сразу же протягивает ему несколько банок «Будвайзера». Кто-то фотографирует тусовщиков, и эти снимки вызывают в Финляндии настоящую волну возмущения – как это Кими может праздновать победу Швеции?! «То, что Финляндия проиграла – не мои проблемы».
 
—
 
Монреаль, 2006 год. После гонки в Канаде компания друзей Кими летит в Майами, так как следующие заезды должны состояться в Индианаполисе. А это значит, между гонками можно немножко повеселиться. В составе команды – Оску, Уффе и Тони. Они летят на самолёте в районе Бермудского треугольника, и Кими посещает идея: а как насчёт свободного падения в этой точке? Он предлагает это пилоту, который соглашается. Уффе спит, на коленях у него ноутбук. Самолёт заныривает в свободное падение, вниз и вверх – это занимает примерно секунд десять. Уффе переворачивается вверх тормашками и просыпается на потолке.
В Майами мужчины арендуют катер и отправляются на прогулку в море. Они причаливают к острову, принадлежащему Петеру ****�арду. После знакомства с бизнесменом на гран-при Кими держит с ним связь. Но выясняется, что хозяин отсутствует, а его сын накануне уехал в Нью-Йорк. Кими звонит ****�арду, который настаивает на том, чтобы гости остались на острове. Он обещает отправить сына обратно, чтобы развлечь нежданных визитёров. Сын возвращается и присоединяется к компании. Весь остров представляет собой потрясающий курорт со множеством удивительных вещей. Одна из стен сауны выполнена полностью из стекла. Всё, что можно увидеть через это стекло – вода, т.к. по другую сторону находится бассейн. Компания сидит в сауне, потягивая напитки, когда внезапно за стеклянной стеной появляется Кими и стучит.
 
—
 
Паула Ряйккёнен: «Насколько я знаю, наши мальчики пропустили стадию накачивания себя пивом из супермаркета. Возможно, Кими постиг её позднее. В какой-то момент это неизбежно должно было произойти».

—
 
Спа-Франкоршан, 2002 год, квалификационная сессия Гран-при Бельгии. Машина гонщика «БАР-Хонды» Оливье Паниса замирает посреди крутой связки скоростных поворотов «Красная вода». Из автомобиля валят клубы дыма, закрывающие обзор. Едущий следом Кими проезжает сквозь облако дыма на полной скорости и завоёвывает первый поул в карьере. Позднее выяснилось, что Кими уточнил по радио расположение машины Паниса, поэтому имел возможность выбрать другую сторону для прохождения участка трассы в этом месте. Он и мысли не допускал о том, что команда может сообщить ему неправильную информацию.
 
—
 
Марк Элвис Пристли: «Мы были всего лишь механиками и шиномонтажниками, но внезапно оказалось, что путешествуем на частных самолётах. Мы получали потрясающие впечатления и, помимо всего, были частью личной жизни Кими. Было круто знакомиться с его финскими приятелями и хотя бы ненадолго сваливать от стрессов и напрягов пит-лейна. Мы чувствовали себя привилегированными, потому что знали, что на «Формуле-1» Кими доверяет только горстке избранных людей».
 
—
 
Уффе Тагстрём: «Он никогда ни перед кем не будет пресмыкаться. Никогда».
 
—
 
Стив Робертсон: «В «Заубере» хотели, чтобы Кими потратил полдня, чтобы убедиться, что знает все функции руля перед решающим тест-заездом. Если их не освоить полностью, можно вывести из строя двигатель, и на этом тренировка будет завершена. Кими понадобилось полчаса, чтобы изучить на руле все кнопки и их функции».
 
—
 
Юха Хански: «То, как мы заполучили этот пикап — отдельная история. Если ничего не путаю, я сказал Кими, что в интернете продаётся фантастический автомобиль, и Кими присмотрел себе эту машину. Мы оба подумали, какого чёрта? Может, нам стоит купить её? Цена была где-то в районе 10000 евро. У нас не было наличных денег, и дело было в субботу. Я позвонил другу Лааманену, который владел пунктом приёма металлолома и всегда располагал кэшем. Я спросил, может ли он одолжить нам немного денег. У него были деньги, и он нам их одолжил. Я торговался как дьявол и чертовски часто звонил продавцу грузовика, говоря о том, что у нас больше нет денег, и что цена должна быть снижена. Думаю, мне удалось сбросить 4000 евро с первоначальной стоимости. Когда мы вылезли из машины, и продавец узнал Кими, на его лице читалось только одно: «И вы говорите, что у вас реально нет денег?!»
 
***
 
Каскисаари, Хельсинки, 2006 год. Ночь. Друг Кими Сами Виса спит в городском доме гонщика. Было решено, что он может временно использовать это место из-за своего исключительного положения. Сами просыпается от громкого шума и встаёт, чтобы разобраться – в дом ввалилась компания незнакомых длинноволосых мужчин неопрятного вида в состоянии глубокого опьянения. На одном из них шлем Кими. К счастью, наверху Сами обнаруживает самого хозяина дома. Выясняется, что новоприбывшие гости – это участники группы «Ганс энд Роузес». Присутствуют все, кроме Акселя Роуза, оставшегося ночевать в отеле «Кямп». Сами окончательно успокаивается после того, как Кими говорит, что это он пригласил группу перекусить на ночь глядя, потому что на следующий день у них ещё один концерт, и музыкантам необходимо  перевести дух. Кими познакомился с Акселем Роузом на Гран-при Великобритании, когда вокалист «Ганс энд Роузес» подошёл к нему поздороваться, и сегодня Аксели не приехал в Каскисаари только потому, что плохо себя чувствовал. Остальные рокеры оставались вплоть до следующего полудня, когда им пришлось уехать из-за подготовки к вечернему выступлению.
 
***
 
Леви, финская Лапландия, 2003 год. Действие происходит в доме приятеля Кими Юкки Ялонена. Гонщик прилетел в Финляндию вместе с английскими механиками и шиномонтажниками из «Макларена», а также инженером и своим личным тренером, чтобы насладиться настоящей зимой. Среди присутствующих: Марк Элвис Пристли, Фили-Коробка передач, Длинный Джон, Маркус Проссер (все механики), Крис Томпсон (инженер), Марк Арнолл (тренер), Тони Виландер и Уффе Тагстрём. Мужчины парятся в сауне, выпивают и катаются на санках. В разгаре соревнование по «литрболу», участники которого разбиты на команды по принципу «Финляндия против Англии». Англичане ведут себя совершенно беспечно в сауне и на холоде. Один из них спотыкается у печки и обжигает себе ягодицы. Марк Арнолл находит немного крема для его пострадавшего тыла. Затем выясняется, что нигде нет Криса Томпсона. Они долго и упорно ищут его, и в конце концов находят в сугробе окоченевшим до полусмерти. Его заносят внутрь и отогревают до тех пор, пока он опять не сможет пить. Остаётся непонятным, зачем Томпсон попёрся на улицу: отлить – или же занырнуть в близлежащую речку Оунасйоки?
В какой-то момент вечера Кими замечает в стеклянной витрине на стене знакомый костюм для прыжков на лыжах с трамплина. Это форма многократного победителя зимних Олимпийских игр Матти ****�анена, в котором он завоевал золото в Калгари. Кими достаёт костюм из витрины и надевает его. Он оказывается подходящим по размеру, и настроение присутствующих в комнате взлетает до небес. Всё, что ему нужно сейчас, это прыгнуть с трамплина. Организация этого дела занимает совсем немного времени. Кими собирает все подушки и укладывает их в форме склона для приземления. Он забирается на галерею второго этажа, концентрируется и прыгает. Траектория первого прыжка оставляет желать лучшего, но приземление выходит практически безупречным.
Он повторяет трюк. Уффе берёт камеру и снимает происходящее. Зрители с радостью наблюдают за представлением. Костюм остаётся целым и невредимым, так как полёты Кими довольно аккуратны, и он решает оставаться в этом облачении до конца вечера.
На следующее утро Кими нигде не могут найти. Мужчины звонят владельцу дома и ищут вокруг, но безрезультатно. Наконец кто-то догадывается открыть дверь огромного сушильного шкафа для одежды и обнаруживает внутри него Кими, крепко спящим стоя. Когда гонщик просыпается, он объясняет, что накануне вечером ухитрился намочить костюм и хотел его высушить. Он выставил температуру шкафа на 45 градусов по Цельсию на десять часов и в итоге проспал там всё это время. В итоге и сам Кими, и костюм просохли как следует, и комбинезон благополучно вернулся обратно в витрину.

Это история того времени, которое сейчас уже кажется далеким, хотя происходило всё это всего несколько лет назад. Кими больше не живёт так, но когда-то такое в его биографии было.
Если бы это был фильм, его можно было бы представить следующим образом. В главных ролях звёзды: гонщик «Формулы-1» Кими Ряйккёнен и хоккеист Киммо Пики Пиккарайнен. Актёры второго плана: принц Бахрейна, а также куча финских парней. Сюжет — сумбурный, жанр — не поддается описанию, операторская работа — ручная камера. Производство — Королевство Бахрейн и самофинансирование, известное также, как АО «Задний карман». Съёмки проходят в Италии, Бахрейне, Швейцарии и Финляндии.
Действие начинается в Милане, где Пики Пиккарайнен проводит свой последний матч за «Милано Россоблю». Пики отправляет Кими смс, в котором интересуется: поскольку все матчи отыграны, как насчёт того, чтобы он заехал к нему в гости в Швейцарию? Предложение встречено Кими с энтузиазмом. Пики приезжает в Швейцарию. Сам Кими ещё возвращается с Гран-при Китая, но дома Енни. Когда Пики просыпается утром, гонщик уже дома – и говорит, что ночью стряхнул немного ****�ательного табачка со своего гостя. Енни уходит на ко****�ню. Их брак к тому моменту уже распался.
Не за горами Гран-при Бахрейна, но время расслабиться ещё есть. В начале недели Кими и Пики играют в бадминтон, ходят в сауну и пекут пиццу. Ничто не предвещает будущих событий.
Пики говорит о том, что дальше он собирается в Финляндию: сезон окончен, и будет здорово повидаться со старыми приятелями. Кими предлагает ему поехать вместе с ним в Бахрейн. Пики колеблется, но всё-таки соглашается – в конце концов, он может отправиться в Финляндию и чуть позже. Владелец команды «Лотус» Жерар Лопес заезжает за молодыми финнами, и они летят в Бахрейн вместе. Уже на месте на пути в отель они видят горящие автомобильные покрышки. Кто-то говорит, что нынешние волнения могут стать проблемой для проведения гран-при — протестующие требуют отречения от престола суннитского короля. Однако ничего такого не происходит.
Лопес обещает, что если подиум наконец будет завоёван, он сделает Пики официальным талисманом команды. Квалификация проходит отвратительно — Кими одиннадцатый. Однако финн отрицает катастрофичность ситуации, утверждая, что находится в числе первых двадцати. А также то, что он поберёг шины, а на саму гонку у него есть хороший план.
В воскресенье Кими едет великолепно и приходит к финишу вторым. Его напарник по команде Роман Грожан – на третьем месте. На финальном стадии гонки Кими даже почти догоняет Зебастиана Феттеля, но для победы ему не хватает кругов. В любом случае, это отличный результат для команды и повод, чтобы хорошенько отпраздновать. Кими и Пики уверенно стартуют в этом деле ещё в отеле, наполняя бокалы и чокаясь. Мимо проходит Дэвид Култард и спрашивает, не собираются ли они на вечеринку, устроенную принцем Бахрейна. Кими в раздумьях: он подозревает, что эта вечеринка может стать своего рода маленьким детонатором для большого взрыва. Но, по мнению Дэвида, идти следует непременно, так что они не отказываются.
Банкетные залы принца Бахрейна и само мероприятие великолепны: бассейны, изысканная еда, бодрящий алкоголь. Пики болтает с каким-то незнакомцем. Он спрашивает, чем этот человек занимается и откуда он родом. В ответ незнакомец разводит руками, обводя ими пространство, и отвечает, что родом он отсюда – и это его дворец. Просто принц сменил официальный наряд на джинсы и футболку. Он обнимает Пики, но только на мгновение, потому что тот уже сильно подшофе.
Кими и Пики встречают несколько знакомых, атмосфера бурлит. За безопасностью следят бывшие служащие Французского иностранного легиона. От хорошего результата гонки и очков, заработанных командой, у Кими кружится голова. За это точно стоит поднять один-два бокала шампанского, а возможно, и втянуть немного табака.
В какой-то момент Кими и Пики решают возвращаться в отель, так как утром им вместе с Лопесом предстоит вылететь в столицу Катара Доху, откуда, в свою очередь, у них рейс до Швейцарии. Но Кими говорит, что сначала ему надо отлить. Туалет находится за бассейном. Без друга Пики начинает испытывать неловкость, ему не по себе на столь шикарной вечеринке. Он отправляется на поиски Кими, но нигде не может его найти. Внезапно рядом слышится всплеск. Пики удивлен — кому это на таком пафосном мероприятии вздумалось прыгать в бассейн? Он подходит к бассейну, но там никого. Всё, что он может сделать в данной ситуации, вернуться за столик и ждать.
В конце концов Кими возвращается, весь мокрый с головы до ног, и швыряет на стол такой же промокший телефон. Пики спрашивает, что случилось. Кими путано бормочет о каком-то парне, толкнувшем его в бассейн после конфликта.
Появляется принц Бахрейна, известный также как преданный фанат Кими. Гонщик рассказывает ему свою версию мокрой истории. Принц щёлкает пальцами, и перед ним возникают доверенные лица. Он приказывает найти обидчика, и довольно скоро подозреваемые предстают перед его взором. Каждый отрицает, что мог толкнуть гонщика в бассейн. Проходит несколько минут. Затем наконец кто-то признает свою вину, и принц решает выдворить его с вечеринки. Однако сын принца, парень лет 20, умоляет отца не выгонять его друга. Тогда принц велит проваливать и ему заодно. Вдобавок ко всему, чтобы продемонстрировать своё особое отношение к Кими, он сам прыгает в бассейн, затем вылезает из него и демонстративно швыряет свой промокший мобильник на стол рядом с Кими. 1:1.

Хэппи-энд всей этой истории с бассейном просто необходимо отметить несколькими бокалами чего-нибудь экзотического. Но затем взгляд на часы заставляет Кими и Пики спуститься с небес на землю. На часах пять утра, а рейс в Доху в восемь. Эта новость шокирует принца, который искренне убежден в том, что не существует абсолютно никакой причины покидать такую отличную пирушку в самом её разгаре. Он говорит, что отправит свой частный самолёт в аэропорт для них двоих во второй половине дня. «Вы продолжите веселиться во дворце и вы улетите в Швейцарию». Кими и Пики смотрят друг на друга и одобряют такой вариант событий. Принц щёлкает пальцами и велит доверенному лицу проследить за тем, чтобы самолёт и экипаж были в аэропорту.
Мужчины поднимают бокалы за успешную смену рейсов. Кими и Пики возвращаются в отель в девять утра, немного кемарят, а затем выдвигаются в аэропорт. Там их ожидает обещанный принцем частный 12-местный самолёт. Друзья поднимаются на борт, и путешествие домой в Швейцарию начинается. Кими мгновенно засыпает.
Самолёт доставляет финнов в Цюрих и возвращается назад пустым. Кими и Пики задаются вопросом, можно ли это назвать расточительством, и едут на такси домой. Это хорошее место для того, чтобы продолжить общение за чашечкой чая. Пики некуда торопиться – никто не звонит ему, особенно если учесть, что его мобильник тоже накрылся.
Дни следуют один за другим: один, два, три…  Тёплые, чудесные дни, очень похожие друг на друга. Дни, незаметно переходящие в ночи. В один из таких дней (во времени мужчины больше не ориентируются) они смотрят видео с разминкой футболиста Диего Марадоны. Это зрелище поражает их. Как может человек управлять мячом, словно частью своего тела?! Как вообще возможен столь прекрасный союз мяча и человека? У друзей возникает идея.
Они берут мяч, решив сымитировать Марадону. Ведь когда ты во хмелю, то способен быть похожим на кого угодно. И вот нападающий Пики пытается пробить мяч вратарю Кими. Кими хватает мяч и заваливается на бок, как обожаемый им универсальный актёр Веса-Матти Лойри. Что-то идёт не так. Будучи уверенным в том, что игра «на камеру» продолжается, Пики не сразу верит стонам и жалобам своего друга. Но Кими не актёрствует – он действительно вывихнул лодыжку, и она начинает опухать. Тесты в «Лотусе», которые должны пройти через через несколько дней, начинают казаться маловероятными. К тому же Кими не может рассказать команде всю правду о причине своей травмы.
Кими звонит «формульному» доктору Аки Хинтсе, который рекомендует ему приехать в его частную клинику. Джерри, агент по продаже автомобилей и друг Кими, приезжает по звонку и подвозит гонщика на осмотр к Хинтсе. Вскоре гонщик возвращается домой с костылями, препаратами для разжижения крови и обезболивающими. Он попросил Хинтса позвонить в «Лотус», чтобы быть уверенным в том, что команда поверит его версии.
Его лодыжка совершенно чёрная, но настроение лучше некуда: больше нет необходимости ехать на тесты, а значит, можно продолжать пьянку, несмотря на небольшое физическое увечье. Кими вспоминает, что где-то в доме хранится тележка для багажа, наподобие тех, что используют в гостиницах. В данной ситуации она идеально подходит для него. И Пики катает его на золочёной тележке.
Опухоль на лодыжке начинает спадать, но хмель этой тенденции подчиняться не собирается. Кими осеняет, что надо съездить в Финляндию – далёкую и холодную страну. Там живут люди, которых он любит, да и празднование 1 мая не за горами. Точно, надо ехать!
Кими и Пики прибывают в Хельсинки и отправляются прямиком в ресторан «Караоке-бар уборная», где их с распростёртыми объятиями встречают друзья. Так здорово увидеться со старыми приятелями!
Друзья говорят, что пытались связаться с Кими и Пики, но безуспешно. И парни проливают свет на эту ситуацию – один мобильник промок, а другой сломался.
Они выпивают несколько бокалов в честь весны и дружбы. У них есть ещё выпивка, и в какой-то момент они осознают, что все выходные превратились в одну длинную ночь. Наконец наступает канун Первомая – реального дня широкого празднования. Кими и Пики с друзьями трансформировались в более многочисленную компанию, которая переместилась в автомастерскую на улице Куру в Эспоо. Здесь на верхнем этаже есть сауна и бар Кими, где они могут делать то, что им вздумается – это настоящая вакханалия под лозунгом «Прощай, жестокий мир!». На сам же День международной солидарности трудящихся вся гоп-компания отправляется в летний домик Кими в Порккаланниеми.
Дни летят один за другим, ночи волочатся за ними.
Наконец разговоры теряют свою непринуждённость, а фонтан идей иссякает.
Необходимо поменять декорации. Они хватаются за идею поехать в старый добрый бар «Каннункулма», что в центре Эспоо. Юкка Пойка обеспечивает культурную программу. На календаре 3 мая. «День №12», — говорит кто-то. Кими и Пики передёргивает: они пьют уже 12 дней! Но не об этом стоит думать, они должны смотреть в будущее. Юкка Пойка играет музыку в стиле рэгги – легко цепляющую, балдёжную. Она напоминает туманный мир в их головах, мир, который начинает терять свой ритм.
В какой-то момент, в какой-то неопределённый день они находятся наверху в автомастерской. Пики просыпается от странного видения: Кими пьёт из крошечного бокала. Но это не бокал, это подсвечник, отломанный от большого канделябра. Кими наполнил его красным вином. Всё хорошо и славно, продолжаем в том же духе. Айда вечером в сауну в Порккаланниеми. Вот и понедельник, проблески зари – самое время немного поговорить. Так прошло 16 дней. Наконец группа рассеивается, как семена одуванчика на ветру.
Кими замечает, что послезавтра среда. В четверг начнётся Гран-при Испании, поэтому в среду ему надо туда ехать. Это уже через два дня. Алкоголь ведь испарится из его организма за два дня, да? Трёхнедельная пауза между гонками ведь ничего не значит, правда же?
В среду товарищи провожают Кими в аэропорту. Его руки меняют бутылку на привычный руль. Трасс знакома, а скорость – его второе имя. В Барселоне Кими финиширует третьим.
«Я просто хочу пожелать счастливого Дня Матери всем мамам», — говорит Кими на пресс-конференции.

2013 год, самый разгар лета, Порккаланниеми. Загородный дом Кими полон гуляк: молодёжи, друзей и друзей друзей.
Кими и Минтту встречаются глазами. Они знакомы, но по сути не знают друг друга. Первая их встреча состоялась пару лет назад на похожей вечеринке – Минтту тогда была в отношениях, Кими был женат. Теперь же всё иначе: Кими разведён, а Минтту одинока.
Дверь к новым отношениям одновременно открыта и закрыта. Минтту и представить не может, что способна влюбиться в человека с репутацией повесы, особенно сейчас, когда она живёт сама по себе и какое-то время намерена избегать стабильных отношений. Но в итоге Минтту приходит к выводу, что общество Кими доставляет ей удовольствие, он мог бы стать хорошим другом. Другом, а не любовником – она убеждена, что влюблённость в настолько безрассудного мужчину закончится лишь слезами.
Вечеринка идёт своим чередом. Для Кими и Минтту она остаётся отпечатком в памяти.
Середина лета плавно сворачивает к гонке в Сильверстоуне. Крепкий алкоголь бросает тело гонщика в дрожь, а разум его хрупок. Кими и Сами Виса летят в Великобританию. У Сами есть общие с «Лотусом» интересы в бизнесе по производству бейсболок, а помимо этого он планирует задать команде несколько вопросов по поводу отсутствия причитающихся Кими выплат, которые так и не проявились на его банковском счету.
Была достигнута договорённость, что Кими примет участие в специальном мероприятии «Лотуса», сев за руль спортивной машины на старом аэродроме рядом с заводом компании. Идеально для гонщика, страдающего от похмелья – Кими жмёт на газ, и старый алкоголь покидает его тело с потом. Из машины гонщик выбирается промокшим до нитки, но довольным – он снова в деле, от алкоголя не осталось и следа. Сами всё это одновременно забавляет и шокирует.
Кими финиширует в гонке седьмым. Следующий гран-при проходит в Германии, на ****�бургринге. Кими становится четвёртым. В основном гонка проходит хорошо, но особых воспоминаний не оставляет. Всё потому, что в его мыслях нет места ни для чего, кроме Минтту – стюардессы из «Флайби», живущей своей жизнью на Маннергейм Роуд в центре Хельсинки.
В сезоне наступает трёхнедельный перерыв, следующая гонка, в Венгрии, намечена на 28 июля. Кими возвращается в Финляндию в тревожном состоянии духа, он такой уже какое-то время. Друзья и знакомые обеспокоены его ситуацией. Даже несмотря на то, что его работа в машине проходит хорошо, что-то не так.
В середине июля на телефон Минтту поступает входящий звонок. Кими приглашает её в свой загородный дом в Порккалинниеми. Минтту опешивает и спрашивает, есть ли там ещё кто-нибудь – она привыкла видеть Кими в компании собутыльников. «Здесь никого», — следует ответ. Какое-то время она колеблется, но ему удаётся убедить её. Минтту сдаётся, хоть и испытывает лёгкое волнение.
18 июля Кими пишет другу Пики: «Я рискну и отвезу Минтту к себе домой». Эта поездка Минтту будет судьбоносной, а её последствия красивыми.
Летние вечеринки идут своим чередом, но кое-чему всё же приходит конец: бесцельному времяпрепровождению, поискам и неопределённости. Теперь всё предельно ясно, ну или почти ясно.
«Я в загородном доме, упиваюсь в хлам». Сообщение, приходящее Пики 23 июля, отражает и тревогу, и беззаботную натуру лета. Сообщение написано за пять дней до Гран-при Венгрии. Кими уязвим и напуган. Пребывая почти что в панике, он просит Минтту приехать и поддержать его в Венгрии. Она соглашается, захватывая с собой несколько друзей. Среда – последний день для выпивки, четверг – день пресс-конференций.
С похмелья гонщик финиширует вторым, есть что отметить. Параллельно ведутся переговоры с «Феррари», и Минтту с ним. Пока ещё они не одно целое, но что-то между ними уже произошло. Кими просит остаться её чуть подольше. В тот момент он ещё не знает, что это последний его продолжительный запой.
Компания возвращается из Венгрии в приподнятом настроении и продолжает тем, на чём остановилась – продолжает пить. Окружение Кими и Минтту играет в мини-гольф и попадает на страницы газет в колонки сплетен и слухов. Фотографии слегка размыты, но так это обычно и бывает. На Минтту толстовка сына Пики, тогда она немного замёрзла, у Кими в руках банка. Будущую пару поймали в объектив длиннофокусного объектива, снимая из кустов.
Они ходят на вечеринки так, будто это их последнее лето вместе. Кими должен был подписать контракт с «Феррари», но отдельные моменты ещё предстояло утрясти. Они решают отправиться на покерный турнир в Ханко (для поклонников истории куда ближе будет название Гангут – прим. ред.). Кими хочет, чтобы Минтту пошла с ним, хоть большую часть компании и составляют шумные мужчины. Она соглашается. Они одалживают лодку у Теему Селянне, но остаётся ещё один вопрос, который нужно решить – телохранитель. Знакомые Кими зовут с собой здоровенного мужика, нанимая его за пару тысяч евро. Теперь можно отплывать.
Уже на архипелаге у Кими звонит телефон. Это касается контракта с «Феррари». После непродолжительной беседы Кими объявляет всем, что договорённость достигнута, поводов для беспокойства больше нет, и телефон отправляется в море.
Ноябрь 2017-го, Бар, Швейцария. Робин возится с отцом в гостиной, шестимесячная Рианна спит. Мы с Минтту тихо расположились в одной из боковых комнат. Она вспоминает лето 2013-го, один из поворотных моментов в её жизни. Это было странное, обрывочное лето, плавно перешедшее в спокойную осень.
«Я рада, что встретила Кими именно тогда, а не когда ему было около двадцати, что он прошёл тот свой этап. Я тоже в своей жизни делала глупости, получила свою долю вечеринок и выпивки. И ведь мы всё ещё можем продолжать веселиться, хоть уже и не так, как прежде. Если вы не сделали или не перепробовали всё, что только можно, можно потерять смысл к 40-50 годам. Я провела достаточно времени в барах и знаю, как это выглядит».
Представление Минтту о Кими было скомканным и малоприятным, его разделяет большинство людей. Подобное представление нельзя назвать ложным, но оно как чёрно-белое изображение, монохромное настолько, что от него режет глаза.
«Конечно, поначалу мое мнение о Кими было приукрашено теми фактами, о которых говорили в прессе. Затем я стала замечать, как он ведёт с самыми близкими и дорогими ему людьми. И первое, что меня поразило, это его чувство юмора. Я целыми днями смеялась над его историями. А ещё одна вещь – то, как он относится к близким ему людям. Он много раз помогал друзьям».
Ноябрь 2017-го, «Крапхови», ресторан в Туусуле. Я сижу напротив Киммо Виртанена, 63-летнего финансиста на пенсии. Он отец Минтту и тесть Кими. Выбор дочери стал для него такой же неожиданностью, как и для всех остальных. Поначалу Минтту скрывала эти отношения, называя Кими другом, и он верил в это довольно долго, пока дочь не призналась, что встречается с гонщиком.
«Сначала я естественно испытал смешанные чувства. Особенно если учесть, что я слежу за «Формулой-1» и знаю достаточно об этом спорте в целом и о Кими в частности. Но его публичный образ рухнул для меня, когда я встретился с этим человеком».

Киммо отчётливо помнит свою первую встречу с гонщиком: «Они приехали ко мне домой в Туусулу осенью 2013-го. У Минтту был маленький ФИАТ, на который нужно было поставить зим****� резину. Я сказал им захватить шины с собой. Кими был не очень разговорчив, но чрезвычайно вежлив. Потом, спасибо ему, мы нормально поболтали. После чашки кофе он сказал: «Пойдём поменяем резину». Я ответил, что на улице дождь, и что я могу подвезти их до «Тебойла», но Кими отказался, сказав, что мы можем пойти и вместе поменять колёса».
Ноябрь 2017-го, Бар, Швейцария. Минтту ушла к проснувшейся Рианне. Кими лежит на диване, пытаясь ответить на вопрос, уже на протяжении многих лет миллиард раз задававшийся супружеским парам. «Чем она была так привлекательна?»
Кими что-то бормочет, вздыхает, мешкает, меняет своё положение на диване в попытках подобрать слова.
«Не могу сказать, что конкретно стало основой для этого взаимного влечения. Мы всегда нравились друг другу и легко находили общий язык. Ну и, конечно, внешность – она радует глаз. Когда я впервые увидел Минтту, на ней были обтягивающие джинсовые шорты. Я тогда сказал «вот это зад». Это стало своего рода шуткой, и я до сих пор использую то выражение, превратившееся в одно слово – «вотэтозад»».
Кими забавляется, но, возможно, не все читатели воспримут это именно так. По его поведению чувствуется, что он мог сказать что-то ещё во время первой встречи. Его лицо становится серьёзным.
«Во время предыдущих отношений я всё время боялся быть пойманным на тех или иных вещах. Когда там выходит очередной выпуск таблоида «Сейска»? Что они напишут в этот раз? Я мог соврать, а спустя неделю пытаться вспомнить, что именно говорил. Минтту же я сказал, что если мы будем вместе, я не буду врать или изменять ей. Я не хочу того ада и постоянного беспокойства, к которому приводит ложь».
На следующий день мы вновь в той же комнате. Минтту продолжает вспоминать тот стремительный прогресс их взаимоотношений с Кими осенью 2013-го.
«После того лета всё стало намного серьёзнее и бороться с этим не было смысла. Всё произошло очень быстро. Мне уже не нужно постоянно только моё личное пространство, у Кими так же. Мы многое делаем вместе, да всё делаем вместе. Ни он, ни я не чувствует, что кто-то из нас должен на какое-то время уйти. С ним всегда ощущаешь, как же прекрасно, что ты рядом. Меня это покорило. Если сравнить Кими со всеми моими предыдущими отношениями, то это то, что отличает его от других мужчин. Я имею в виду то, как Кими оказывает тебе знаки внимания. Даже спустя несколько месяцев я не чувствовала, что меня просто приняли как что-то само собой разумеющееся. Он каждый день показывал, что мы буквально созданы друг для друга».
Летом ещё ничего не было решено, но осенью всё стало предельно ясно. Минтту переехала в Каскисаари и продолжила работать как обычно. Она жила сама по себе, пока Кими гастролировал по миру, делая свою работу. Он хотел, чтобы Минтту бросила работу и они могли проводить больше времени вместе.
«В этом вопросе я была непреклонна – стояла на своём до последнего, ведь я всегда обеспечивала себя сама. Я сказала, что если у нас что-то сорвётся, я не смогу просто позвонить в офис и сказать, что возвращаюсь. Я должна была быть на 100 процентов уверена. Это решение далось нелегко, мы всё время скучали друг по другу, но в итоге это помогло гораздо легче сделать окончательный выбор. Хотя всё равно, отказаться от собственной независимости было непросто. Моя последняя рабочая смена пришлась на май 2014-го, это было где-то на Первомай. После этого я переехала сюда, а затем у нас довольно быстро появился Робин».
Чуть позже родилась и Рианна. Многое произошло за эти четыре года. Но что-то было и потеряно: мама Минтту умерла в 2006-м, отец Кими – в 2010-м. Супругам пришлось столкнуться и со смертью, и с появлением новой жизни. И во многом они похожи. Отец Минтту Киммо тоже замечает это: «У Минтту решительный и боевитый характер, она всегда хотела быть среди победителей. Она унаследовала эту волю к победе от меня. У них с Кими похожие интересы».
Кими лежит на диване, размышляя о Минтту: «Если мы абсолютно согласны друг с другом, значит, что-то идет не так. Она так же упряма, и если начинается спор, мы ведём себя одинаково. Она строга, но это хорошо – не властна, а именно строга, она не позволяет вытирать о себя ноги. Со мной нужно быть строгим, только так. Горячий характер — это хорошо, это привлекает. Жизнь не стоит того, чтобы проживать её бесцельно».
Это слова человека, жившего в своё время так, будто для него ничто не имело особого значения.

«Мой пульс — это моя собственность. Он не принадлежит ФИА«.
Датчик, разработанный для ФИА (Международная автомобильная федерация), главного управляющего органа в автоспорте, встроен в мизинец левой водительской перчатки Кими. Датчик измеряет уровень кислорода, пульс и другие важные показатели организма. В ФИА хотели, чтобы на протяжении всей гонки зрители могли видеть пульс гонщиков, но пилоты с этим не согласились. Пульс — это собственность гонщика, его сердце принадлежит только ему.
Но изначально датчик разрабатывался не для развлечения, а чтобы помочь в кризисных ситуациях.
Если автомобиль попал в аварию или сошёл с трассы, гонщик бывает недоступен и с ним невозможно связаться по радио. В этом случае доктора могут проверить его состояние по показаниям датчика и принять решение, насколько срочно необходима эвакуация.
Кими говорит, что во время гонок он никогда не измерял свой пульс, но на тренировках делает это. Во время интенсивных занятий с физиотерапевтом Марком Арноллом в начале года его пульс в среднем составлял 173 удара. Бывало и 192.
«Это не так много для ветерана, но когда я был моложе, возможно, было и 200, — говорит Кими с ухмылкой. — Не думаю, что во время гонки пульс поднимается слишком высоко».
Фирменный сухой юмор Кими нивелирует драматические элементы спорта, но факт есть факт: пульс водителя колеблется в сумасшедшем диапазоне. Но как насчет пульса его страстных поклонников, его возлюбленной, его матери?
Когда стартует очередной гоночный уик-энд, сердца людей по всему миру начинают биться на пределе. В 2017 году около 350 миллионов людей смотрели «Формулу-1» по телевизору и на различных гаджетах, и ещё более 4 миллионов фанатов посетили сами гонки. В Финляндии каждый гран-при смотрят примерно 300 000 человек. Типы поклонников разнятся от фанатиков до обозревателей-аналитиков, которые следят за каждой тренировкой, квалификацией и гонкой и знают времена по секторам и стратегии команд.
Петри Валуамо, 48-летний менеджер по продажам в компании «Тойота Кайвоксела», именно такой обозреватель. Однако в его случае быть аналитиком не означает быть бесстрастным зрителем. Наоборот, он буквально проживает каждый гоночный уик-энд вместе с Кими, независимо от того, побеждает гонщик или проигрывает. Валуамо отличается от страстного фаната тем, что следит за гонками с инженерной точностью. Его семья из четырёх человек уже привыкла к отсутствию Петри во время гоночных уик-эндов, хоть он и сидит перед 55-дюймовым телевизором в своей столовой в Клауккале. Тело-то на месте, но разум его витает где-то далеко, в повороте третьего сектора трассы или на стартовой прямой в машине Кими.
«Если на горизонте гоночный уик-энд, уже в начале недели я сам не свой. Мысли сконцентрированы на приближающемся гран-при. Я часто смотрю заезды вместе со своим братом Микой. Посещаю гонки пару раз в сезон – не больше, так как каждая такая поездка занимает четыре-пять дней».
Я встречаюсь с Валуамо после неудачного Гран-при Бахрейна. Провальная гонка завершилась после травмы механика «Феррари» Франческо Чигарини, которого Кими переехал задним левым колесом в результате ошибки на пит-стопе. Мужчину срочно доставили в больницу. Операция прошла хорошо, Франческо поправляется.
Петри Валуамо тоже «на пути к выздоровлению» — через неделю Гран-при Шанхая. И он уже с нетерпением ждёт его. Это способ, с помощью которого он всегда пытается прийти в себя после неудачной гонки.
«Я чувствовал себя отвратительно весь вечер воскресенья. Но жизнь продолжается. Во время просмотра я несколько раз выругался, так что жене пришлось отчитать меня. Я довольно быстро завожусь, но и успокаиваюсь быстро. Из крайности в крайность – это про меня. Эта гонка была для нас вечерней, она проходила в девять-десять часов, но если бы она завершилась в три часа дня, траур продлился бы гораздо дольше».
Чувство меры — понятие из области разумного. Но после неудачного гран-при весь разум испаряется в один миг, уступая место эмоциям, бушующим в голове фаната словно полыхающее пламя. Опыт немного сглаживает драматизм: Валуамо – фанат с многолетним стажем. Он уже смотрел гонки, когда Кейо Кеке Росберг выиграл чемпионат мира в 1982 году. Фанатиком же он стал в 90-е, и появление в мире большого автоспорта Кими Ряйккёнена стало финальной стадией этой «эволюции». Кими сразу показался особенным, потому что всегда смотрел только вперёд — не обижался на выпады конкурентов, не нападал в ответ и не оскорблял их, а также не давал бессмысленных комментариев. Его поведение, язык тела и стиль вождения продолжают восхищать Валуамо, который смотрит не только «Формулу-1».
«Я слежу за множеством деталей: время по секторам, тип резины, круговое время, десятые доли секунды, правильное прохождение поворотов, ошибки гонщиков. Я также пытаюсь определить, cможет ли водитель на следующем круге пройти это же место лучше. Последние технологические разработки позволяют видеть множество вещей одновременно».
У Валуамо есть коллеги, которые тоже смотрят «Формулу-1». «Да, мы вместе празднуем победы. Это грандиозно. Это отчасти шутка, но поверьте, после успешного гоночного уик-энда на те деньги, которые уходят на празднование победы в воскресенье, можно купить машину в понедельник».
Он соглашается включить кардиомонитор на время Гран-при Китая. Меня интересуют его эмоции, измеренные технологическим способом.
14 апреля 2018 года, Международный автодром Шанхая. На часах 9 часов 10 минут. Машина с седьмым номером Кими занимает второе место на стартовой решётке.
Зажигаются зелёные огни светофора. Я прикидываю, что пульс Кими сейчас в районе 130 ударов. На первом повороте он взлетает до 170-180. Инстинкт перевешивает осознанное мышление, управляя гонщиком. Колеса машины едва касаются земли, малейшая ошибка – и пилот вылетит с трассы. Тело берёт верх над разумом, и во время входа в первый поворот пульс выстреливает до 180. Но гонщик теряет преимущество хорошего старта: Зебастиан Феттель блокирует его траекторию, и Кими приходится уступить. Валттери Боттас и Макс Верстаппен могут пройти его. И у нас нет точных сведений о пульсе Кими – или о том, насколько дерьмово он сейчас себя ощущает.
Мы в финском городке Клауккала следим за сердцебиением Валуамо. Всего полчаса назад его нормальный пульс составлял 70 ударов. На первом повороте он вырастает почти до 100. Петри в смятении, его поглощает отчаяние. Кими теперь четвёртый. Его квалификация прошла блестяще, всё начало сезона он шёл быстрее Феттеля, но при всём этом он сейчас всё же четвёртый! В воздухе повисает вопрос, а не превратится ли гонка в езду «паровозиком»? Команда же не ожидает от Кими того, что он сделает всю грязную работу за Феттеля? Машины выстраиваются в линию. Неужели всё потеряно?
В швейцарском Баре пульс Минтту Ряйккёнен достигает максимума здорового человека. Её голова закипает. Она встаёт с дивана и выключает телевизор. Гонка её мужа провалена, этот факт налицо. Минтту как будто мысленно пишет сообщение руководству «Феррари» обо всём, что думает по поводу действий Зебастиана Феттеля в конце стартовой прямой. Она пытается успокоиться, но это нереально для амбициозного человека, ведь она смотрит гонку глазами Кими.

В финском Эспоо Паула тоже уже на грани по поводу происходящего с её сыном. К ней не подключен кардиомонитор, но всё и так ясно, ведь это она подарила гонщику жизнь. Рядом с ней бокал воды, бокал бренди и пиво. Старт – это самое тяжёлое, и он поднимает её пульс до небесных высот. Паула наблюдала несколько гонок из паддока, но, по её мнению, для неё это неподходящее место. Гораздо комфортнее смотреть гран-при дома, в узком кругу близких людей. Исключение составляет Гран-при Бельгии – это единственная гонка, которую Паула посещает регулярно.
Кими идёт шестым, его пульс замедляется – теперь это не гонка, а воскресная прогулка. Так происходит до тех пор, пока в ходе гонки не происходит очередной поворот сюжета – столкновение. Макс Верстаппен делает какую-то глупость и въезжает в Феттеля. Машины разворачивает, и за эти три секунды весь расклад меняется. Кими теперь третий, его пульс нам неизвестен. В это же мгновение пульс Петри Валуамо несколько секунд колеблется в диапазоне 105-115 ударов. Петри сходит с ума от счастья, ему необходимо позвонить брату, который всего полчаса назад заявил, что глаза бы его не видели больше всех этих гонок. Страсть бросает их из одной крайности в другую. Быть фанатом – это очень серьёзно.
Сами Виса сейчас в Шанхае. Он знает, что сердце Минтту совершает сальто-мортале из-за Кими. Но чего Виса не может знать, так это то, что Минтту выключила телевизор после первого поворота. Он радостно звонит ей, чтобы поделиться прогнозами насчёт возможного третьего места. Ни о чём не подозревавшая Минтту в шоке, она говорит Сами, что перестала смотреть гонку после первого поворота. Сами ахает.
Кими финиширует третьим в гонке, ситуация в которой ещё совсем недавно предполагала, что он придёт шестым. Неудачи других гонщиков и грубая ошибка Верстаппена приводят его на подиум. Пульс Валуамо падает до 70 ударов. Чувство невероятного облегчения приходит к человеку, сидящему в трёх метрах от телевизора. Ещё один гран-при позади, осталось 18. Путь до конца сезона долог. Сердце фаната ещё не раз будет биться на пределе до ноябрьского Гран-при Абу-Даби.
После гонки в понедельник утром я иду в офис «Тойота Кайвоксела» в Вантаа. Мы обмениваемся рукопожатием с менеджером по продажам Валуамо, чьё лицо расплывается в улыбке. Эта улыбка «сделана» в Китае, хотя все выходные он провёл в Клауккале. Мы присаживаемся, чтобы обсудить гонку и проверить показания кардиомонитора по итогам уик-энда. Петри может говорить всё, что угодно, но монитор показывает красноречивые факты.
Вчера этот человек пережил путь от отчаяния до счастья. Во время тренировки в пятницу его пульс оставался в пределах умеренного, однако он значительно вырос на квалификации в субботу. В решающем сегменте сердцебиение Валуамо достигло 90-100 ударов в минуту в связи с тем, что за последние несколько секунд Феттель побил время Кими. В течение же самой гонки показатели колебались в диапазоне 85-95 ударов.
Валуамо показывает мне подарок, который ему вручили утром на деловой встрече. Это картина, изображающая события на Гран-при Монако в 1982 году. На ней Айртон Сенна блокирует Найджела Мэнселла. Менеджер по продажам считает тот факт, что ему подарили этот рисунок именно сейчас, удивительным совпадением – ведь то же самое Феттель проделал с Кими буквально вчера.
Валуамо говорит, что по-настоящему страдал в тот период, когда Кими выступал в ралли, а не в «Формуле-1». Те годы казались пустыми. Ни один другой гонщик не привлёк его внимание. Он знает, что Кими осталось ездить не так долго, но бессмысленно думать об этом наперёд. Сезон долог – и его пульсу предстоит подскакивать ещё не раз.
Долог сезон и для Минтту Ряйккёнен, продолжающей ждать того момента, когда муж перестанет постоянно уезжать на гонки. Минтту посещала Гран-при Баку, наблюдая за гонкой с подключенным кардиомонитором из крошечной квартиры. Аппарат показал, что во время первой квалификационной сессии пульс был 74 удара, на второй он вырос до 128, а на третьей – до 156 ударов. На старте гонки пульс составлял 169 ударов.
Паула же и без кардиомонитора уверена, что уже достаточно настрадалась от напряжения из-за множества событий – вне зависимости от того, происходили ли они на трассе, или же за её пределами. И нормальный пульс – это самый лучший пульс.

Бар, Швейцария, конец февраля и начало сезона-2018 в «Формуле-1». Мы с менеджером Кими Сами Висой и отцом Минтту Киммо Виртаненом прилетаем в аэропорт Цюриха. На следующий день, в субботу, к нашей компании присоединяется физиотерапевт Марк Арнолл, и мы все вместе отправляемся в Барселону, где новая машина должна принять участие в своих первых тестах. Это официальный старт рабочего года и начало кочевой жизни для гонщика «Формулы-1».
Сами говорит, что помимо прочего это ещё и начало большой бумажной волокиты. Страны за пределами Евросоюза требуют от гонщиков разрешения на работу, а налоги вычитаются непосредственно с источника. Для некоторых стран необходимо оформление рабочей визы. Подоходный налог как правило уплачивается в стране проживания каждого отдельно взятого спортсмена. Команды путешествуют по всему миру словно рок-группы, и если концерт гонщика длится пять дней, то для остальных членов коллектива это куда больший период.
В аэропорту Цюриха нас встречает постройневший и ставший куда более проворным Кими, спрятавшийся от посторонних глаз за тёмными очками и надетой кепкой. Последний раз я видел его на Новый год, и за эти пару месяцев его щёки слегка впали, а лицо осунулось.
Новый сезон всё ближе, и результат интенсивных тренировок с Марком Арноллом налицо – Кими оставил на полу спортзала 3,2 кг. По рекомендациям команды, вес гонщика с надетым гоночным костюмом, ботинками и шлемом не должен превышать отметку в 73 кг. Кими же сейчас весит прилично меньше. В квалификации каждый килограмм стоит 0,1 секунды. Невероятно маленькие разрывы вынуждают гонщиков упорно тренироваться и следить за питанием – это спорт для стройных мужчин.
Кими берёт в аэропорту кофе и круассан и направляется к своей новой корпоративной машине. Мы складываем вещи в большой «ФИАТ Таленто», этакий удобный фургон, наподобие того, что Кими использовал во времена участия в картинге, с той лишь разницей, что новых машин тогда не было и в помине.
Садимся в машину. У Кими хорошее настроение, но оно меняется в тот момент, когда Сами Виса заводит разговор о механической коробке передач. Изначально фургон заказывался с «автоматом», но по какой-то причине гонщику досталась «механика». Кими бубнит что-то о том, что его нужно немедленно поменять, но затем мы закрываем эту тему.
Хотя тесты стартуют только в понедельник, в Барселону мы вылетаем ранним вечером в субботу. Работа Кими начинается со съёмочного дня, когда снимается видеоматериал для спонсоров и внутреннего использования «Феррари».
Суббота, 7:30 утра. Мы без проблем проснулись в шесть, чтобы посмотреть соревнования по лыжным гонкам – мужской марафон на зимней Олимпиаде в Корее. Щёки главной надежды Финляндии Ийво Нисканена покраснели от натуги, он опережает на трассе всех соперников.
Звонок в дверь. Кто может прийти в такую рань? Кто способен нарушить напряжённую олимпийскую обстановку?
Минтту спускается вниз и открывает дверь, за которой стоит представитель швейцарского антидопингового комитета. Как всегда вовремя. Мы здороваемся и предупреждаем, что на то, чтобы разбудить спортсмена и сдать анализ, может понадобиться какое-то время. Допинг-офицер извиняется за ранний визит, но просит понять тот факт, что у него есть подобное право. Мы киваем и параллельно пытаемся следить за Ийво Нисканеном. Наше наблюдение помогает – он выигрывает золото.
Допинг-офицер неловко садится на диван, чемодан лежит у его ног. Выражение его лица говорит лишь о том, что он выполняет свою работу. Мы узнаём, что Марк Арнолл должен отправить в антидопинговое агентство расписание Кими, чтобы офицеры могли приходить тогда, когда гонщик точно будет дома. Если при этом офицеру не откроют дверь, то проба, даже если она не была взята, автоматически будет считаться положительной.
Минтту удаётся разбудить мужа – вниз он спускается в плохом расположении духа. В это же время Ийво Нисканен празднует свой успех в телестудии, после чего покидает её в сопровождении олимпийского сотрудника. Похоже, ему предстоит сдать тот же анализ, что и нашему гонщику. Допинг-офицер встаёт с дивана, берёт чемодан и следует за раздражённым и ворчащим субъектом своей проверки. Все заканчивается быстро. Офицер рассказывает, что с сентября прошлого года уже раз 20 брал анализы у швейцарского лыжника Дарио Колоньи, но Кими это малоинтересно. Он уходит на кухню, готовит себе кашу, добавляя в неё ягоды, ест и возвращается обратно в кровать.
Концентрация на новом сезоне началась – Кими нужно отдохнуть подольше. «Подольше» означает долго. На часах 10:07, гонщика нет и следа. В итоге вниз он спускается в 13:07, отъезд в аэропорт Цюриха запланирован на 15:30. Днём ранее Кими ушёл к себе в спальню вместе с Робином в 20:30 – если не считать перерыв на допинг-тест и перекус, занявшие около часа, он проспал 14 часов. Но Кими говорит, что ночь была беспокойной, и он пару раз просыпался.
В аэропорту мы поднимаемся на борт частного самолёта. Уже внутри я признаюсь остальным, что испытываю небольшой страх к полётам, особенно когда самолёт настолько мал. Кими извиняется, обмолвливаясь о том, что конкретно у этой модели не всегда нормально работает одно из крыльев. Тем не менее он считает, что я хорошо прожил жизнь, так что могу без проблем, со всем спокойствием и безмятежностью, оставить этот мир.
По прилёту в Барселону Кими первым делом отменяет тренировку по вылезанию из машины, считая её ненужной. Эта проверка является обязательной для ФИА, но состоится только завтра. Каждому гонщику нужно покинуть кокпит за 15 секунд, и без прохождения такого экзамена невозможно получить разрешение на участие в тестах.
Местные отели забиты до отказа из-за проведения в городе крупнейшей в мире выставки мобильной индустрии, так что номера забронированы только для Кими и Марка. Мы же с Сами поселяемся на яхте Кими «Айсмен», пришвартованной в олимпийском порту Барселоны. К слову, фактически «Айсмен» прикреплена к порту Вилановы в 40 км отсюда, а приглядывают за яхтой капитан Маса Каллио и морской инженер Яска Кононен.
Раньше мне доводилось лишь видеть фото и видео этой яхты, построенной компанией «Сансикер». Кими купил её в 2009-м, и с тех пор за ней и следит Каллио. Кононен, специалист по лодочной технике, был принят на работу в 2011-м. Яска рассказывает о первой встрече с нанимателем.
«Я работал уже пару месяцев, когда Кими пришёл на яхту устроить вечеринку с друзьями. Я тогда следил за их празднованиями до пяти утра, а потом ушёл спать. Спустя полчаса Кими пришёл разбудить меня, сказав что на палубе будут подавать лимончелло. В итоге я согласился. Позже Кими говорил, что если бы я тогда не пошёл с ним выпить, он бы меня уволил – по его словам, трезвенникам доверять нельзя».
Что же до Масы, то его опыт рабочих отношений и того ярче.
«Меня уже несколько раз увольняли – особенно после того, как я не разрешал этим пьяницам гонять на скутерах. Мне говорили, что я жесток. Однажды Кими попросил скутер, но я сказал, что он слишком пьян для этого. Он тогда предложил провести борцовский поединок – если бы я выиграл, то дал бы ему скутер, а если бы проиграл, то нет. Естественно, я не согласился. Я сказал ему дунуть в алкотестер, и прибор зашкалило – 2,1 промилле».
Несмотря на то, что Маса и Яска видели на этой яхте такое, от чего глаза лезут на лоб, они ценят уникальное чувство юмора своего работодателя. Времена пикантной жизни остались позади – главным напитком в здешнем холодильнике стала минералка «Виши». Сейчас яхта «Айсмен» в идеальном состоянии, ведь того хочет её владелец. Кими лично принимал участие в обустройстве и дизайне интерьера – цвета, материалы и мелкие детали отражают его вкусы.
Раннее утро. Мы с Сами покидаем яхту, направляясь в отель. По плану, оттуда мы должны отправиться на автодром с Кими и Марком, заранее вывезшим машину с подземной стоянки. Единственный, кого не хватает – Кими. Он опаздывает, опять. На трассе он один из быстрейших людей в мире, но в отеле – самый медленный.
Мы начинаем обсуждать утренний час-пик. Марк передаёт водителю имбирно-лимонный напиток, и 100 миллилитров выпиваются в один глоток. Кими перестраивается из полосы в полосу, не включая поворотник. Всё, что ему сейчас нужно, это короткий взгляд в боковое зеркало, чтобы убедиться, что пространства для манёвра хватит. Марк спрашивает Кими, не хотел бы он включить навигатор, но в этом нет необходимости – маршрут у гонщика в голове.
Мы приезжаем на трассу на съёмочный день. Это день, когда спонсоры и сама «Феррари» могут отснять всё необходимое: клипы, фотографии, интервью и другие маркетинговые материалы. Кими и Зебастиан Феттель идут по направлению к камерам на стартовой прямой, проезжают на новой машине около 50 км, принимают различные выражения лица и встают бок о бок. Повсюду люди в красном, среди которых снуют фотографы, настраивающие объективы в поисках новых ракурсов и меняющие освещение. Всё это в новинку для постороннего человека, но не для гонщика. А вот что становится сюрпризом для всех, так это испанская зима – морозно, идёт мокрый снег, проведение тестов находится под угрозой. В такую погоду не прогреешь резину, трек мокрый, а гонщики в машинах мёрзнут – это испытание не только для машин, но и для нервов спортсменов.
Сами фотографирует новый шлем Кими. Гонщику нужно от 12 до 16 таких на сезон и несколько реплик для спонсоров. На задней части расположены имена Робина и Рианны. Самые дорогие и близкие Кими люди нанесены на шлем, внешний вид которого разработан Уффе Тягстрёмом, дизайнером из Тампере. Уффе разрабатывал все шлемы Кими с самого начала его карьеры. С учётом покраски каждый из них стоит 3000 евро.
День плавно перетекает в вечер. Кими, дитя севера, забавляется от новостей местного испанского телевидения и того, как репортёры комментирую страшную зиму, ударившую по стране. Переживает трагедию и Италия – уличные кафе завалены мокрым снегом. Люди оживлённо жестикулируют, размахивая руками. Откуда взялась эта грязная холодная вода? На взгляд Кими, все познания этих людей о зиме можно уместить на булавочной головке. Все эти причитания ничего им не дадут. Нужно просто надеть зим****� одежду и насладиться подлёдной рыбалкой.
Все надеются, что завтра дела будут обстоять лучше, иначе тесты провалятся.
Но этим желаниям не суждено сбыться. С утра сильный ветер раскачивает яхту «Айсмен», мокрый снег облепляет моё лицо в тот самый момент, когда я открываю дверь на зад****� палубу. На трассу отправляемся в абсолютной уверенности, что полного дня тестов не будет.
В зоне паддока мы встречаем фигуру, которую можно увидеть, пожалуй, на всех гонках. Это Хейкки Култа, спортивный репортёр «Турун Саномат». Он тоже думал, что едет из холодной страны в тёплые края. Он дрожит, но с энтузиазмом смотрит в новый сезон. Бахрейн будет его 350-м гран-при – ошеломляющее достижение. Култа представляет собой ходячую энциклопедию, он одновременно и увлечённый болельщик, и репортёр-аналитик. Я прошу его назвать качество, которое больше всего отличает Кими.
«Это его способность восстанавливаться после разочарований. Кими совершенно невероятен в этом смысле», — говорит Култа. Култа следит за Кими с самого начала его карьеры и всегда верил в способности гонщика даже тогда, когда другие выражали сомнение по этому поводу. Култа был первым журналистом, узнавшим о контракте Кими с «Заубером».
«В 2000-м я был на Гран-при Малайзии, когда в воздухе запахло контрактом Кими. Я тут же набрал Кикке Куосманену, который тогда занимался своими делами, и спросил, могу ли взять у Кими интервью. Сразу после этого у меня зазвонил телефон: «Ряйккёнен на проводе». Вот так всё и началось – он первым позвонил мне. Там же в Малайзии я встретился с британским журналистом Джо Сейвардом, с которым поделился этой новостью. Джо тогда рассмеялся, сказав, что это не может быть правдой, и если Кими перейдёт в «Формулу-1», он отработает гран-при в костюме Папы Римского. К слову, я пока так и не увидел этого «священника» в паддоке».
Хейкки Култа очень чётко помнит начальные этапы карьеры гонщика. Кими был застенчивым и тихим парнем, оказавшимся в сердце самого популярного автоспорта – словно рыба, выброшенная из воды.
«Он бы ответил «я не знаю» на девять из десяти заданных ему вопросов».
Култа признаётся, что следит за гонками сквозь очки, окрашенные в цвета Кими (по аналогии с выражением «смотреть сквозь розовые очки» — прим. ред.), и глубоко переживает как победы, так и поражения гонщика. Возможно, именно эта искренность помогла ему наладить хороший контакт с Кими, отношения которого со СМИ в основном можно назвать холоднымы, а иногда и близкими к враждебным. Гонщик доверяет Култе писать о реальном положении дел, но не о том, что их окружает.
По словам журналиста, Кими абсолютно уникален – он всегда ведёт себя естественно и искренне. Он думает, прежде чем говорит, а то, что нужно сказать, излагает кратко – говорит не витиевато, но откровенно.
«Остальные гонщики словно сделаны в другом цеху». По мнению Култы, особый дар Кими — это его великолепное чувство юмора. «Он понимает даже шутки уроженцев Турку (жители этого региона Финляндии отличаются весьма мрачным, зачастую даже чёрным юмором – прим. ред.)», — это последнее, что успевает сказать журналист, прежде чем поспешить в паддок. У него есть шанс повстречать там много разговорчивых экспертов, имеющих весьма весомое мнение относительно предстоящего сезона даже при том, что пока никто не проехал по трассе и метра.
Первый день тестов Кими. Холодный воздух и холодная резина – не самая лучшая комбинация факторов. На первом же круге машина Фернандо Алонсо теряет колесо, и заезды на какое-то время прерывают. За день Кими проезжает 80 кругов, что-то около 372 км. Сама гонка длится 66 кругов, так что ему удаётся получить кое-какой опыт за рулём новой машины. На следующий день будет очередь Феттеля, а в среду за руль вернётся Кими. Финн показывает третий по скорости круг, но значения это не имеет. Куда важнее, каковы ощущения от машины – ощущения неплохие.
Тесты всегда проходят одинаково: команды следят друг за другом, и если их собственная скорость хороша, они могут скрыть это от конкурентов. И все думают об одном и том же – насколько на самом деле быстра та машина? Нарочно ли они скрывают свою скорость? Игра уже началась.
Второй день тестов. Сегодня очередь Зебастиана, так что Кими приходит на яхту поесть и провести время. Мы заказываем тайскую еду, пузырьки «Виши» шипят, в воздухе витают слова – здесь царит свободная беседа, и листы бумаги пока чисты. Кими говорит, преувеличивая, придумывая сравнения, размахивая руками и вставляя в речь тут и там традиционные для него ругательства. Он полностью расслабляется, приукрашивает истории и делает небольшие паузы, находя свой ритм. Именно так и ведёт себя рассказчик.
Это не тот Кими, который раздражённо буркнет пару слов репортёрам, прежде чем покинуть их общество. Его публичный образ, его имидж, груб, размыт и зачастую снят из-за кустов, хоть и тоже является правдивым. Вещи такие, какими кажутся. Он устроил несколько диких вечеринок, он сорил деньгами. Но всё-таки, имидж тоже вещь всегда размытая, засвеченная и имеющая свои рамки. И это неудивительно – Кими давал людям много поводов говорить, но сам при этом молчал. Вот почему публичное и личное в его случае, если называть вещи своими именами, разделяет целая пропасть.
Атмосфера расслаблена, это подходящее время, чтобы спросить то, что первым придёт на ум, даже рискуя тем, что Кими в разговоре использует одно из любимых своих словечек – «котело» (моллюск).
Этим словом он обычно называет кого-то глупого или необразованного. Предпочитаю применить последнее определение к собственной персоне и начинаю задавать простые вопросы. Я не очень понимаю, в чём конкретно заключается особенность вождения гоночного автомобиля и прошу Кими пролить на это немного света, ведь нормального обзора из машины у него нет.
Кими долго всматривается в меня, а затем начинает объяснять.
«Я не вижу переднее антикрыло, только верх****� кромку передних колёс. Но ведь и в обычной машине не знаешь, где находится передний бампер. И да, немного неудобно почти лежать в кокпите, к тому же, в нём чертовски жарко. Поначалу это было непривычно, потому что в карте я привык слегка раскачиваться и иметь некоторую свободу движений. В этой же машине ты не двигаешься вообще».
Я размышляю о другом профессиональных экстремалов – крановщики сидят в маленькой кабине, расположенной высоко над землей, а со строителями их связывают только рация и блок индикаторов.
Дальше я хочу узнать, с кем Кими болтает во время гонки. Лицо Кими говорит за него – глагол выбран неверно. Вы не болтаете на скорости, приближающейся к 300 км/ч.
«Я разговариваю только с инженером, больше ни с кем. Не очень много непосредственно по ходу гонки, но довольно много вне её. Наша работа состоит в том, чтобы описать поведение машины. Команда всё время наблюдает за этим – и по ходу тестов, и во время гоночных уик-эндов. Все данные находятся в сети, подключённой к базе в Маранелло, где во время гран-при сидит много специалистов. Есть парни на месте событий и есть парни в Маранелло – я называю это резервным копированием резервной копии».
Какие факторы наиболее важны?
«Количество топлива, тормоза, подвеска, устойчивость управления. Показатель давления в шинах каждый раз требует предельной точности, измеряемой в миллиметрах. Как-то один инженер сказал мне, что цифра достаточно близка к идеальной. Чёрт возьми, в этой работе «достаточно близко» не то же самое, что достаточно хорошо».
Как постороннего меня интересует каждый аспект этого чуждого мне вида спорта, так что я спрашиваю и о совершенно несущественных вещах. Рабочее пространство Кими не подразумевает наличие туалета, а он вынужден проводить много времени в неудобном для себя положении. Что если по какой-то причине у него не было возможности сходить в туалет перед гонкой или квалификационными сессиями?
Кими вздыхает, раздумывая о том, отвечать или позволить этому вопросу погрузиться в пучину собственной бестактности. Он решает ответить. Это хорошо, потому что ответ всегда может быть куда интереснее вопроса.
«Ничего серьёзного внутрь гоночного костюма никогда не попадало, но иногда я писал туда во время квалификации, когда приходилось по часу сидеть в машине. Но фактически это простая вода, ведь обычно утром я заливаюсь до отказа. Ну а так как костюм «Феррари» красного цвета, никто этого не замечает. К счастью, у меня никогда не было поноса во время гонки».
Если говорить серьёзно, еда и вода имеют большое значение. Когда Кими садится в машину, всё должно быть сбалансировано, и это нормально. Марк Арнолл старается следить за каждой деталью, чтобы гонщик был спокоен.
Мы оставляем эту расслабляющую атмосферу и переносимся в следующий день тестов. В гараже механики суетятся вокруг разобранного автомобиля. Без кожухов двигателя и колёс он напоминает замысловатую и хаотичную груду металла. Напоминать SF71H она начинает только тогда, как красные панели кожуха занимают свои места.
Восемь красных механиков облепили красную машину. У каждого из них своя задача, и каждый получает от 3,5 до 4 тысяч евро, не считая бонусов и суточных расходов. В процесс вовлечено и много людей, чья зарплата не достигает такого уровня, но все они всё равно хотят быть в «Феррари», носить её цвета.
Все кроме меня.
Сами шепчет мне, что я должен покинуть паддок. Смущённый я иду за ним. Он говорит, что с ним связалось руководство «Феррари» — я не могу находиться в боксах, если не одет соответствующим образом. Мне выдают красную куртку, я надеваю её, и хожу в правильных цветах следующие шесть часов.
Зимние тесты верны своему названию – тучи над автодромом сыпят мокрым снегом. Погоду можно назвать холодной для Испании, но для Финляндии тут просто прохладно. Команда сообщает, что ясность в вопросе проведения заездов не появится до двух часов дня. Мы начинаем убивать время, что куда проще делать в расположении «Феррари», где тебя окружают люди, способные рассказать что-нибудь о Кими. Эспрессо-машина булькает, крепкий кофе разливается по маленьким чашкам.
Мимо проходит мужчина – он выглядит настолько обычно, что просто обязан быть особенным. Самые важные люди в компании как правило не являются источниками шума, а тихо присутствуют на заднем плане. Его окружает аура, явно говорящая, что он выше всего, происходящего здесь.
Я узнаю, что это Луи Камильери, председатель совета директоров «Филип Моррис». Представляемая им компания является главным спонсором «Феррари». Я спрашиваю у Сами, можно ли подойти к нему. Сами знает Камильери, и думает, что это можно устроить через пресс-атташе «Феррари» Альберто Антонини. Антонини говорит, что организовать беседу с ним можно будет через два часа, а сейчас можно пообщаться с руководителем команды Маурицио Арривабене, проведение интервью с которым было согласовано днём ранее.
Арривабене сидит напротив меня, рядом с ним пресс-атташе. Я включаю диктофон, то же делает и Антонини – в «Феррари» всё документируется.
Глава команды рассказывает, что впервые познакомился с Кими во время чемпионата 2007 года и тогда же заметил кое-что, ставшее основой профессиональной особенности гонщика. «Кими отличается от других тем, что первым замечает тебя и только тогда начинает разговор». Хорошо известно, что Арривабене и Кими ладят друг с другом, и это неудивительно, ведь Маурицио тоже говорит обдуманными фразами и предпочитает чёткие формулировки. Он считает, что Кими не пытается быть звездой и поэтому такой, какой есть.
Вспоминаю парадокс, с которым столкнулся на Гран-при Малайзии – Кими очень мало даёт своим фанатам, но сами фанаты всё же ощущают, что получают много. Арривабене с трудом сдерживает смех, когда вспоминает поездку в Китай.
«Кими вышел из дверей аэропорта, а там его уже поджидала сотня людей. На нём были чёрные очки, чёрный рюкзак, и все ждали, что он скажет что-нибудь. Он сказал «привет».
Арривабене упоминает и ещё одну вещь, ставшую серьёзной частью взаимоотношений гонщика и команды – Кими верен. Сказав это, босс команды на мгновение умолкает, будто бы отдавая дань уважения этому слову. Кими был верен всем своим командам и в хорошие времена, и в плохие, демонстрируя эту верность на каждом углу.
Мимо проходит Луи Камильери. Он бросает на меня взгляд, говорящий, что мы можем пообщаться и сейчас, двух часов ждать не нужно. Я благодарю Арривабене за интервью, Маурицио одаривает меня крепким рукопожатием.
Когда наступает очередь Камильери, он рассказывает, что впервые встретил Кими в 2006-м в Париже, когда менеджеры Стив и Дейв Робертсоны вели переговоры о переходе гонщика в «Феррари» в доме Жана Тодта, бывшего в то время главой команды.
«Кими казался умным малым. Мне нравятся люди, умеющие слушать. Мы все рождаемся с двумя глазами, двумя ушами, но лишь с одним ртом, и этот парень пользуется всеми этими органами в правильном соотношении».
Вспоминаю, что Жан Тодт говорил мне о том же только другими словами. Кими сдержан и застенчив, но при этом ведёт себя прямо. Камильери говорит, что за это время они с Кими сдружились — они вместе были на хоккейном матче в Нью-Йорке, а ещё Кими как-то посетил принадлежащий Луи виноградник.
«Он не делает различий между людьми. Он относится одинаково ко всем, будь то директор или уборщица. Его отличает эмоциональный интеллект. В «Формуле-1» много высокомерия, но у него его нет вообще».
Наконец, Камиллери рассказывает интересную деталь о свадьбе Кими. «Он вдруг встал и произнёс заранее не заготовленную речь. Этот момент по-настоящему врезался мне в память – те слова тронули меня. Это была одна из самых прекрасных речей, что я когда-либо слышал, Кими тогда говорил минут десять».
Камильери нужно идти на другую встречу. Я благодарю его за беседу. Скрывшийся за чёрными очками Кими проходит мимо. Он исчезает в своей комнатушке, чтобы вздремнуть. Возможно, сегодня не будет ни тестов, ни заездов. Мы здесь, чтобы водить или говорить? На этот раз пришло время для разговоров.

Бар, Швейцария, конец апреля 2018 года. Слой кожи, обтягивающий кости Кими, тонок и блестит от капель пота. Но у тела нет выбора, ну, или по крайней мере никому не интересно его мнение.
Физиотерапевт Марк Арнолл перебирает эластичные ленты, висящие у него на руке. Он ищет ту, которая тяжелее всего тянется. На часах 11; до конца тренировки еще целый час. Вес Кими сейчас оптимален, и ему не нужно больше мышечной массы: мускулатура слишком тяжела. Сейчас двое мужчин работают над руками и верхней частью тела. Марк давит Кими на грудь, пока тот выполняет 15 повторений движений с лентой. Затем Кими берёт по 5 кг веса и восемь раз разводит руки в стороны. После паузы он ложится на спину и растягивает ленту, одновременно с этим поднимая ноги. Это упражнение он повторяет 12 раз.
Кими на пути в Азербайджан и совершенно не щадит себя. Гонка в Баку через неделю. Как долго будут длиться эти пытки? Никто не знает, но пока Кими вполне доволен истязанием своей плоти и шин машины.
Заканчивать карьеру в спорте нелегко. Новоявленный пенсионер частенько находиться лишь в середине жизненного пути, а может, даже и моложе. Многое уже произошло, но по меньше мере половина этого ещё только ждёт впереди. Конец – это всегда начало чего-то нового. Это начало новой жизни.
Кто-то переводит свой опыт в слова и фразы, пользуясь ими на управленческих семинарах. Но Кими Ряйккёнена, ведущего разговор о персонале и языке тела, мы там явно не увидим. Абсолютно точно не увидим мы его и комментирующим Ф1 на трассах чемпионата. Он жил строго распланированной жизнью, спеша от одного места к другому. Когда он уйдет из Ф1, то некоторое время побудет на одном месте.
Он родился с машинной смазкой на руках. У него душа механика и тело гонщика, так что другие виды автоспорта стали бы самым логичным направлением. Но пока что ещё ни о чём нельзя говорить наверняка – кроме того, что он явно не будет скучать по нынешней работе.
«Мне не составит труда бросить эту работу. Я смогу расслабиться, когда всем этим перелётам и околоформульным слухам придёт конец. Гоняться здорово, в отличии от всего остального, что идёт к этому в придачу».
Кими говорит уверенно и дерзко, но не повышая тона.
Прямо сейчас его повседневная жизнь гораздо насыщеннее гонок — трёхлетний Робин и годовалая Рианна развиваются быстрее «Формулы-1». Робин впервые говорит новые слова лишь раз, и было бы здорово быть рядом в этот момент. Когда Рианна делает свои первые шаги, её отец может давать интервью после пятничных заездов, почёсывая шею и скрывая раздражение.
Кими еще не решил, чем займется после окончания карьеры. Он только знает, что делать не будет.
Хювинкяа, 5 октября 2010 года. В 3 ночи у Антти Пирхёнена, профессионального гонщика по мотокроссу, звонит телефон. На другом конце провода Кими. Антти следил за его карьерой с самого начала и частенько догадывался, что их пути рано или поздно пересекутся. И тем не менее Пирхёнен с трудом поверил своим ушам. Ему действительно позвонил Кими Ряйккёнен и предложил встретиться. Он планирует создать свою команду для мотокросса. Пирхёнен соглашается на встречу, но когда? Прямо сейчас, говорит Кими. Мотогонщик думает, что он звонит из Эспоо, но Кими говорит, что сейчас в Швейцарии. Пирхёнен думает, что сможет туда приехать через месяц. Кими считает, что он должен приехать немедленно, в этот же день. Точнее, завтра. На дворе ночь – сколько времени? Завтра уже наступило, и Пирхёнен говорит, что сейчас приедет.
«Всё было как во сне. Я только прошёл курс реабилитации после серьезной травмы. Уезжая из дома в центре Хювинкяы и раздумывал, взять ли с собой свой единственный диск с музыкой. Это был «Good Wood» Весы-Матти Лойри, который я слушал очень много раз, пока восстанавливался. Я играл в пинг-понг и слушал этот диск. Я держал его в руках, когда собирался выходить, но всё же решил его оставить. Кими встретил меня в Швейцарии спокойным «Привет, Ана». Мы сели на большой диван. Кими покопался в интернете и включил «Good Wood». Я подумал, что этого не может быть. Мы пили кофе и болтали. Потом Кими предложил спуститься вниз и сыграть в пинг-понг. Тогда я подумал, что в этом всём есть что-то судьбоносное. Мне показалось, будто мы знали друг друга всю жизнь».
Эта встреча закончилась тем, что позже Кими позвонит Пирхёнену с предложением возглавить команду «Айс Уан Рейсинг», базирующуюся в Бельгии. Пирхёнен руководит командой с осени 2012 года. Также он стал крёстным отцом Рианны.
Кими было три года, когда он впервые забрался на детский кроссовый байк «Италджет». Теперь, спустя 36 лет, у него есть своя команда по мотокроссу. Круг замкнулся, но рёв мотора байка не прекращается.
Вместе с Пирхёненом Кими распланировал всё для «Айс Уан Рейсинг» с самого начала. «Мастерская», так они назвали штаб-квартиру команды, расположилась в Ломмеле в Бельгии. Это место очень тщательно продумано — 2500 кв.м. занимает современная, практически по-больничному педантичная организация. Согласно отчёту страхового инспектора, тут как в госпитале — настолько чисто, что можно хоть с пола есть. Здание олицетворяет перфекционизм Кими. Обратная сторона его характера сорвиголовы – точность и стремление к гармонии.
«Айс Уан Рейсинг» является заводской командой «Хускварны», соревнующейся в элитном мотокроссовом классе — Эм-Икс-ГП. Команда однажды была второй в зачёте производителей и дважды третьей. Включая гонщиков, там работает 15 человек.
По словам Пирхёнена, Кими следит за всем, быстро принимает решения и чертовски много знает о спорте. Оба они мыслят одинаково, что помогает при принятии решений. Антти не думает, что Кими хватит одной лишь команды по мотокроссу.
А хватит ли ему? Кими пока не знает. А это означает, что не хватит. Как только нынешняя карьера закончится, откроются широкие возможности. Пока ясно лишь одно — что-то новое должно быть его собственной затеей, которой он будет увлечён. Кими не хочет заниматься чем-то вполсилы. Он уважал Нико Росберга, сказавшего, что уходит из гонок, чтобы уделять время семье.
«Я подумал, что это было круто. А теперь он стоит в паддоке и комментирует гонки — я не понимаю этого. Не так давно он говорил, что хочет держаться подальше от трасс».
Кими интересуют как минимум две вещи: планирование и маркетинг. С последним он близко сталкивался на протяжении всей карьеры.
«Мне интересно делать то, во что можно вложить тело и душу, на что я могу повлиять. У меня нет желания стоять где-то с бутылкой масла в руках и нахваливать его за стойкость в зимних условиях. И уж тем более я не хочу стоять в гоночном комбинезоне в углу какого-нибудь торгового центра, говоря в микрофон, что этот шампунь такой классный».
Он встретился с представителями «Хартволла» и китайскими и японскими партнерами компании на Гран-при Китая. Темой обсуждения стал напиток, который продвигался в Азии при поддержке Кими. Присутствующих поразил уникальный стиль, которым Кими расписывал, как нужно продавать напиток в новых странах. Его подача была незамысловатой, он избегал жаргона. Это произвело впечатление на публику. Им показалось, что Кими действительно работал над напитком, а не просто был картонной фигурой с банкой в руке.
Я вспоминаю наш визит на завод «Феррари». Кими был заинтересован в работе конвейерных линий и ручной сборке. Он думал о том, чтобы снять видео, которое помогло бы ему собрать машину, купленную им же, с остальными рабочими.
«Я мог бы принять участие в разработке обычных машин — занимался бы этим не публично, из-за кулис. Я мог бы их тестировать, у меня есть немного опыта с машинами».
Кими не беспокоится об окончании карьеры. Он не понимает, почему некоторые люди застревают на одном месте. Множество людей говорило ему наслаждаться моментом, пока можно, ведь не знаешь, насколько скучной окажется жизнь вне трассы.
«Я этого не понимаю. Я вполне способен находится дома целую неделю, никуда не выходя. Мне нравится просто жить. Я не думаю о «Формуле-1» 24 часа в сутки. Во время Гран-при Мексики я встретил четырехкратного чемпиона НАСКАР Джеффа Гордона. Он только-только закончил карьеру и показался мне несчастным. Было очевидно, что всё это пока не отпускает его».
Мы в Баре, во дворе у Кими рядом с бассейном. Кими разбегается, перепрыгивает большую игрушку и ныряет в воду. Минтту делает фото прыжка. Через полчаса он появится в «Инстаграме». У его аккаунта сейчас около 700 тысяч подписчиков. Для этого контакта, Кими не пришлось никуда идти и произносить хоть слово. Его будущее открыто. Следуйте за ним.

Презентация машины назначена на 30 января. Появление на свет нового человека ожидается примерно в те же дни. И роды эти простимулированы – специально, чтобы папа был рядом, до того, как уедет к новому болиду. Вот почему нужно ускориться.
Процесс стимуляции начинается, однако новый человек не торопится. Тогда подключают вакуумный экстрактор, который ужасно шумит. Наконец звук этот сменяется на другой, хороший, который издаёт ребёнок. Все выдыхают и радуются – это счастье. В Швейцарии и во всем мире стало на одного человека больше.
Выясняется, что новый человечек желтоватого оттенка. Необычный цвет вызван накоплением в крови вещества, называемого билирубином. Он появился в результате рассасывания синяка, образовавшегося под воздействием чаши экстрактора. Это поправимо, и малыша помещают в специальный кувез под свет синей лампы. Папа протягивает внутрь через узкую щель свою руку и держит руку малыша, пытаясь его успокоить. Он ещё не понимает, что отцовство уготовило ему постоянное беспокойство.
Со временем жёлтый цвет исчезает, и кожа малыша приобретает естественный оттенок. А папа уезжает, чтобы посмотреть на другого новорождённого, цвет которого красный. Это его новая машина.
И мама, и папа – начинающие родители, для них это нечто новое и волнительное. А ребёнку не нужно делать ничего, чтобы получить всё, к чему стремится взрослый: еда, любовь, тепло. Он заполняет собой всё пространство дома, хотя и ходить-то ещё не умеет.
Но затем папе приходится уехать, чтобы протестировать красную машину. И когда он возвращается, то больше уже никуда уезжать не хочет. Машины остаются более-менее одинаковыми, малыш же меняется с каждым днём. Он круглосуточно испытывает родителей на прочность — каждый издаваемый им звук в ушах папы и мамы звучит раз в десять громче. Тормоза у машины визжат, а мотор грохочет, но её можно перенастроить. Ребёнка же можно успокоить едой и сном, но всё остальное – из области догадок. У него пока нет понимания факта постоянных путешествий папы, но он уже может ощутить, рядом отец или нет — и уже через год будет демонстрировать недовольство по поводу последнего.
Это мальчик, а зовут его Робин Эйс Матиас Ряйккёнен. Сейчас Робину три года, и он уже гоняет на детском кроссовом мотоцикле под присмотром отца. Первые пару дней после того, как отец возвращается домой после долгих гонок, Робин в особенно плохом расположении духа. У нормального сына приоритеты расставлены чётко: папа должен быть дома, а не ездить по кривому кругу на другом конце света.
Человек, находящийся в этой комнате, в данный момент не является гонщиком Формулы-1. Взгляд Кими направлен не на трассу, а в окно. Он смотрит на деревья и вспоминает первые годы жизни Робина.
«Я сразу подумал: а всё ли получится? Смогу я делать что-нибудь правильно? Посмею ли я вообще до него дотронуться? Я боялся даже одевать его, потому что казалось, что он выскользнет и упадёт. Но всё получалось. А ещё сначала я хотел, чтобы он уснул, но затем с замиранием сердца прислушивался к тому, дышит ли он. А что, если он перевернётся на животик, и доступ кислорода перекроется? Но когда Робин стал старше, эти тревоги начали отступать».
Причин для беспокойства во время гонок не было, потому что он знал о том, что Минтту дома. Но в глубине души его мучила мысль о том, что он тоже должен быть там.
«Я просто хотел бы быть там, быть дома. Это самое важное. Дело не в том, чтобы делать что-то конкретное с детьми. Просто в моей семье мы всегда были вместе, потому что все целиком и полностью были увлечены гонками. Это одна из причин, почему я так чувствую».
Кими было 36, когда родился Робин. И это случилось как раз вовремя для него. В предыдущем браке мысль о ребёнке была практически невозможной, хотя Кими и Енни Дальман были официально женаты 10 лет.
«Вся наша семейная жизнь с моей стороны была в той или иной степени сродни американским горкам. Я никогда не задумывался о том, что у нас может быть ребёнок – так брак не сделаешь крепче. В наших отношениях не было серьёзной основы для детей».
Больше ничего о своём первом браке Кими говорить не хочет – как и Енни. Когда они познакомились, ей было 19, а ему — 21. Свадьба состоялась в 2004 году, а развод десять лет спустя. Но в действительности отношения закончились намного раньше
Сейчас Кими — отец двоих детей и о родительском деле знает немало. Однажды став папой, ты уже не можешь «родить детей обратно». Это явление не имеет ничего общего с успешным гран-при или чемпионатом мира. Яркость достижений в автоспорте со временем бледнеет. А дети – это навсегда. Они красной нитью проходят через всю вашу жизнь и являются своего рода лучом света в темном царстве повседневной жизни.
«Невыносимо тяжело расставаться с Робином, висящим на моей ноге. Это так больно. Единственное, когда я уезжаю на одну-две недели, то потом сразу замечаю, как они выросли и научились чему-то новому».
Жернова жизни перемалывают человека, не спрашивая его. Успех и слава – это хорошо, но в одно мгновение они могут превратиться в ничто. Кими достиг значительных результатов, включая известность и благосостояние. Но в то же время всего за несколько лет он потерял трёх близких людей: в декабре 2010 года не стало его отца Матти Ряйккёнена, в феврале 2014 года скончался менеджер Дэвид Робертсон, а в ноябре 2016 года умер доктор Аки Хинтса.
Успех сродни красивой вишенке на торте; но в то же время он «обнажает слои этого тортика» — выявляет сущность человека. Сейчас у Кими есть семья, а его дети уже достаточно взрослые, чтобы спрашивать, где их папа, но пока они ещё не задают вопрос, кто он. Да, он может сам рассказать о себе, но эта информация необъективна. Реальная же картина природы человека определяется другими людьми: тем, как они говорят о нём и тем, как видят или слышат его. Но, тем не менее, мы всё-таки зададим Кими этот вопрос: кто ты?
Вопрос будто пригвождает Кими к дивану. Он не может ответить. Довольно много людей могут или, по крайней мере, хотели бы думать, что они могут ответить на этот вопрос — даже если они не могут сделать этого. Те, кто утверждает о том, что знает себя полностью, либо лгут, либо приукрашивают реальную картину, либо просто разыгрывают спектакль. Себя можно познать лишь в некоторой степени, но полностью — нереально.
Кими Ряйккёнен, что вы за человек?
«Думаю, вам лучше спросить об этом кого-то ещё. Говорить об этом трудно. Мне не важно, что я за человек. Временами каждый из нас ведёт себя как придурок. Если человек не делает ошибок, с ним что-то не так. А ещё люди мгновенно готовы назвать тебя придурком, если ты с ними в чём-то не согласен. Но ты действительно полнейший придурок и тряпка, если у тебя нет своего мнения».
Робин подходит к двери, заглядывает в комнату и хихикает. Папа говорит с незнакомым мужчиной в маленькую коробочку, лежащую между ними. И Робину не интересны ни разговоры, ни эта коробочка. Гораздо интереснее сейчас было бы поиграть. Мальчик что-то говорит из-за двери на смеси финского и английского языков. Смысл изречения понятен: хватит болтать!
Появление Робина приводит к теме отцовства в размышлениях Кими.
«Мой брат Рами – идеальный отец. Я всегда считал, что было бы счастьем быть хоть наполовину таким же классным папой, как он. Я смотрю на то, как он общается со своими детьми – проводит с ними абсолютно всё время, занимаясь самыми разными делами. Да я буду просто супер-отцом, если у меня будет получаться жить так хотя бы на 50%».
Поскольку у Кими не получается сказать что-нибудь определённое о себе, я обращаюсь к историям, рассказанным его друзьями. Джино Розато – загадочный менеджер «Феррари» по логистике. Но он также крёстный отец Робина и человек, который знает Кими уже 12 лет. Джино – канадский итальянец: родом он из Канады, но в настоящее время живёт в Италии, недалеко от Маранелло. Джино рассказывает, что во время проведения Гран-при Канады Кими всегда навещает его мать, живущую в городке Лаваль в 25 км от Монреаля. Кими знает о том, насколько это важно для неё. По словам Джино, многие люди, будучи в бизнесе «Формулы-1», меняются и начинают ограничивать круг своего общения только влиятельными людьми. Однако Кими никогда не общается с людьми ради выгоды.
Джино и слова не говорит о том, что Кими может быть придурком, но собственная характеристика гонщика всё же небезосновательна. Здесь уместно вспомнить историю о Генри Киссинджере, бывшем госсекретаре США. Киссинджер хотел узнать базовую проблематику некоторых вопросов и попросил своих помощников собрать информацию. И когда они провели исследование и принесли ему документы, госсекретарь посмотрел на на бумаги и сказал: «Не сообщайте мне факты. Скажите, что они значат».
В случае с Кими фактом является то, что он колесил по всему миру по 140 дней в год в течение 18 лет. Если сложить эти дни, получится примерно семь лет. Что означает этот факт? Он означает то, что всё это время он постоянно не был дома – приезжал и уезжал. Это обстоятельство повлияло на психику; его нервная система никогда не бывает полностью в покое. Образно говоря, чемодан разбирается, одежду загружают в стиральную машину и вскоре после высыхания складывают обратно – и так повторяется постоянно. В таком жизненном ритме, похожем на карусель, человек становится раздражительным и может вести себя резко. И Кими может вести себя, как придурок, пусть и недолго и, по крайней мере, по отношению к внешнему миру, но иногда и с самыми близким людьми.
Неудивительно, что Кими с нетерпением ждёт времени, когда ему не нужно будет никуда ехать.
Итак, на данном этапе мы знаем следующее: Кими одновременно и добросердечный, и чёрствый. Он любит детей и у него есть чувство юмора — при условии, что его аудитория разделяет этот юмор. Глупо считать, что наши шутки являются смешными абсолютно для всех жителей планеты.
А какой Кими ещё?
«Сдержанный, застенчивый и прямой», — говорит Жан Тодт, бывший руководитель «Феррари» и действующий президент Международной автомобильной федерации (ФИА).
«Смешной и милый», — говорит Минтту.
«Он не устраивает спектаклей по поводу всего, что происходит в гонке», — говорит Зебастиан Феттель.
«Он большой и родной, и он меня поднимает», — думает Рианна.
«У него стальные нервы, в противном случае он никогда не стал бы чемпионом», — говорит Жан Тодт.
«Я никогда не считал себя звездой», — говорит он сам.
Я спрашиваю, а что он не любит.
«Давай остановимся на телефоне. В 90% всех звонков у людей нет по-настоящему существенного повода для разговора. В 90-е годы, когда господствовала стационарная связь, для звонка должно было быть веское основание. Например, человек мог предложить пойти куда-нибудь прогуляться. Просто так, по приколу, не звонили. Поэтому сейчас мой телефон молчит годами. Реально раздражает, когда голос на другом конце провода говорит тебе, мол, «на самом деле ничего серьёзного, это я так, просто позвонил, чтобы спросить, как ты».
Теперь понятно. Всё, давайте не звонить друг другу.
А откуда Кими?
При рождении человек не выбирает семью, и он не может поменять её в детстве. Одни рождаются с серебряной ложечкой во рту, а другие – с гаечным ключом в руках. Обычно начало жизни человека забывается и со временем исчезает за горизонтом, но иногда его можно увидеть ясно. Гаечный ключ торчит из заднего кармана Кими, и это не просто дешёвая метафора. О том, откуда он, можно судить по тому, как он себя ведёт и как разговаривает.
Глава «Макларена» Рон Деннис предпринимал попытки ввести Кими в высшее общество, но все они провалились. Квадратный колышек не вписывался в круглое отверстие. Есть такая поговорка – «На зеркало неча пенять, коли рожа крива». Так вот в случае с «Формулой-1» зеркало смело можно назвать кривым, а даже и обозвать похлеще. В этом мире большие деньги и дурной вкус часто образуют безумный альянс. Неудивительно, что засаленная обезьяна из Кархусуо, Эспоо, в гламурном мире Ф1 за пределами трассы почувствовала себя рыбой, выброшенной на берег.
Кими мог бы сравнить себя, если бы захотел, с Чарли Уоттсом, ударником «Роллинг Стоунз». Уоттс 25 лет играл на барабанах в группе, от славы и гламура которой он самодистанцировался. Время от времени ударник всё ещё задается вопросом, какого чёрта он делает в группе, которая начинала с блюза и должна была развалиться из-за собственной несостоятельности в течение двух или трех лет. Но он продолжает сидеть за барабанами на своей банкетке в сшитом на заказ дорогом костюме и непринуждённо выдаёт чёткий ритм с элементами джаза.
Должно быть, Кими долго не мог поверить, что попал в мир «Формулы-1» в результате того, что его талант идеально управлять автомобилем был по достоинству оценён. Ведь он просто хотел водить машину.
«Я даже ни разу не видел вживую гран-при, пока сам не принял в нём участие».
«Раз уж вы действительно не совсем знаете, кто вы есть, — говорю я Кими. — Хотя бы расскажите о том, чем вы любите заниматься?» О человеке ведь можно судить и по его делам.
«Я люблю делать что-то руками. Люблю ремонтировать, строить и проектировать. И очень быстро принимаю решение, если что-то ломается».
Я вспоминаю историю, рассказанную Сами Висой о тестах в Барселоне в 2017 году. Кими заметил, что туалет в боксах «Ферарри» функционировал неправильно. Он пошёл к персоналу спросить инструменты. Работники выдали их Кими с довольно скептичным настроем. Во время исследования устройства гонщик пришёл к выводу, что на его яхте идентичная система. Он залез под автобус и быстро починил унитаз. Персонал был в шоке.
У Кими действительно золотые руки, а ещё он разговорчив. Но теперь слова у него заканчиваются. Робин снова открывает дверь и смотрит на папу. Он слишком стесняется, чтобы сказать вслух, но отец прекрасно его понимает. Пойдём вздремнём.
На следующее утро Кими просыпается поздно. Робин уже не спит и спокойно сидит у Минтту на коленях. Он что-то говорит на смеси финского и английского, спрыгивает на пол и начинает катать по холлу маленькую машинку. При этом Робин постоянно комментирует свои действия. Слова и дела находятся в гармонии.

Кими Ряйккёнен говорил так мало, что многое из того немногого, что им сказано, помнят до сих пор. Он говорил невпопад и в лицо, некоторые его высказывания стали поговорками, хотя изначально и не должны были ими становиться. Фразы — как вспышки, гаснущие в неловкой ситуации, поспешная реакция человека, ушедшего при общении в глухую оборону. Но, в любом случае, они произнесены, эти слова не взять назад, они попадают в сеть на обозрение всему миру.
«Оставьте меня, я знаю, что делать», — это не афоризм, плавно возникший из тишины леса, а цитата, выпущенная опытным и нетерпеливым гонщиком в адрес инженера по ходу Гран-при Абу-Даби в 2012 году. И гонщик, и инженер, скорее всего, забыли о случившемся сразу после заезда, но в этом виде спорта перебранка двух коллег может быть услышана всем миром, став несмываемым клеймом.
В этой главе, написанной вместо послесловия, есть несколько цитат Кими. Некоторыми из них гонщик может гордиться, другие, вероятно, стоило бы оставить невысказанными. Но взять эти слова обратно уже не получится.
 
***
 
«Формула-1» без СМИ была бы раем».
 
***
 
«Не имеет значения, идёт дождь или нет».
 
***
 
Вопрос: «Что общего у ралли и «Формулы-1»?
Кими: «И там, и там вы пользуетесь рулём».
 
***
 
«Мне без разницы, что обо мне думаю люди. Я же не Михаэль Шумахер».
 
***
 
Кими пропустил торжественную церемонию, на которой легенда футбола Пеле вручал Михаэлю Шумахеру специальную награду перед его прощальной гонкой. Мартин Брандл тогда спросил у Кими в прямом эфире о причине этого.
Кими: «Я срал».
 
***
 
Вопрос: «У многих гонщиков есть ритуалы, связанные с их шлемами. Есть ли у вас такие?»
Кими: «Я протираю шлем, чтобы лучше видеть».
 
***
 
«Я не собираюсь записываться в языковую школу, чтобы учить итальянский. Я не для того переходил в «Феррари».
 
***
 
Вопрос: «Какой момент уик-энда был самым захватывающим?»
Кими: «Начало».
 
Вопрос: «А самым скучным?»
Кими: «Этот».
 
***
 
После квалификации на Хоккенхаймринге у Кими спросили: «Как там шины?»
Кими: «Они крутятся. А вы чего ожидали?»
 
***
 
Вопрос: «Как вы думаете, вы хороший сосед?»
Кими: «Конечно. Из-за работы меня не бывает дома».
 
***
 
Льюис Хэмилтон во время празднований первой победы в гран-при сказал, что это лучше секса. Журналист тогда спросил, что Кими думает по этому поводу.
Кими: «Видимо, у него никогда не было секса».
 
***
 
Вопрос: «Вы довольны результатом» (Кими тогда не попал в очки)
Кими: «Ну а вы как думаете?»
 
***
 
Вопрос: «Что можно делать в Финляндии?»
Кими: «Ну, летом можно рыбачить и трахаться, а вот зимой с рыбалкой всё не так хорошо».
 
***
 
Вопрос: «Есть ли у вас хобби?»
Кими: «Я собираю орехи».
 
***
 
«Посмотрим, что можно сделать». (Эту фразу Кими использует всегда, когда у него спрашивают про ожидания от гонки).
 
***
 
Вопрос: «Где вы планируете задействовать систему КЕРС?»
Кими: «На трассе».
 
***
 
Вопрос: «Какой совет вы бы дали новичкам Нико Росбергу и Скотту Спиду?»
Кими: «Надеюсь, они красиво пропустят меня».
 
***
 
«Вы не гоняетесь на бумаге».
 
***
 
У Кими спросили по поводу сгонки веса перед началом сезона.
Кими: «Не знаю, весов у меня нет».
 
***
 
Вопрос: «Что для вас значит старт с пятого места?»
Кими: «Пятое место».
 
***
 
«Не разговаривай со мной, когда я в середине поворота!» Ответ Кими гоночным инженерам «Феррари» по радио во время тренировки на Гран-при Малайзии 2009 года.
 
***
 
«Да, да, да, да, я прогреваю колёса, не нужно напоминать мне об этом каждую секунду!» Ответ Кими гоночным инженерам «Лотуса» по радио во время Гран-при Абу-Даби 2012 года.
 
***
 
2017 год, Гран-при Баку, Кими возвращается из боксов «Феррари». Всё хорошо за исключением того, что у машины нет руля. Рабочий, держащий в руках руль, бежит рядом с машиной Кими, но по какой-то причине не может сразу передать руль гонщику. Кими орёт: «Руль! Дай сюда руль! Эй, эй! Руль! Кто-нибудь, скажите ему, чтобы он отдал его! Давай, шевелись!»

Авторское предисловие
О том, почему книга о Кими — не совсем биография.
 
Вступление: В машине всегда тихо
Автор книги рассказывает о своих впечатлениях от поездки с Кими Ряйккёненом из отеля на трассу Сепанг, его окружения и пресс-конференции. Фактически, это портрет финского гонщика, выполненный крупными мазками.
 
Первая глава: Ни единого метра
О том, как он не попал на старт БП Малайзии, о его австралийских и сенегальских фанатах, штрихи к портрету Арривабене и ещё чуть-чуть о самом Ряйккёнене и Ф1.
 
Вторая глава: Две секунды как вечность
Беседа с Кими один на один в его доме. О том, какой он человек, о его отношении к карьере и гонкам.
 
Третья глава: Белые цыгане
Кими и его брат Рами вспоминают начало своего пути в картинге. Также об атмосфере картинга и, немного, о родителях.
 
Четвёртая глава: Намокший стог сена
О том, как Кими Ряйккёнен начал выступать в европейских соревнованиях по картингу, с какими сложностями столкнулся и к чему это в итоге привело. Об экономике картинга, о том, как Кими нашёл себе там спонсоров, и о дружбе с Тони Виландером.
 
Пятая глава: Нет, я знаю это
О том, как началось сотрудничество Ряйккёнена с его менеджерами Робертсонами, и его дебюте за рулём формулы.
 
Шестая глава: Большой и маленькие миры
О переезде в Великобританию, первых стартах в формуле «Форд» и совмещении автоспорта со службой в армии.
 
Седьмая глава: Акушер для гонщика
Физиотерапевт Юкка Виитасаари рассказывает о Кими и особенностях его физиологии.
 
Восьмая глава: Рождение гонщика
О дебюте в «Заубер».
 
Девятая глава: Заканчивая школу
О месте «Макларена», инженеров, алкоголя и Джеймса Ханта в жизни Кими.
 
Десятая глава: Одно очко
О дне, когда Кими стал чемпионом.
 
11-я глава: Раллист
Как и почему Кими ушёл из Ф1 в ралли, заодно попробовав себя и в НАСКАРе.
 
12-я глава: Маса
Об отце Кими Ряйккёнена.
 
13-я глава: Деньги и доверие
О финансовой стороне жизни Кими.
 
14-я глава: Ты никогда не будешь один
Физиотерапевт Кими Марк Арнолл — о своей работе и о своём подопечном.
 
15-я глава: Всякое бывает
Лететь домой, а оказаться в Исландии? Попытаться привезти в качестве сувенира фото собственных внутренностей? Заснуть в сушильном шкафу? Подшутить над таможенниками, обсыпавшись пудрой и сказав, что летишь из Колумбии? Забавные истории из жизни Ряйккёнена.
 
16-я глава: 16 дней
О том, как Кими как-то загулял на 16 дней посреди сезона.
 
17-я глава: Радость для глаз, покой для мыслей
Об отношениях Кими и Минтту.
 
18-я глава: На пределе
Рассказ о том, насколько сильны переживания болельщиков и родственников Ряйккёнена, когда финн выступает в гонках.
 
19-я глава: Мы здесь, чтобы водить или говорить?
О яхте Кими, антидопинговых пробах, работе за рулём и ещё куче всего, о чём узнал автор книги, проведя с Кими несколько дней на зимних тестах.
 
20-я глава: Конец — это начало
Какой будет жизнь Кими после ухода из гонок?
 
21-я глава: Папа, кто ты?
О том, какой на самом деле человек Кими — глазами его близких, друзей и окружения.
 
22-я глава: Вместо послесловия
Заключительная часть книги — это сборник лучших афоризмов Кими Ряйккёнена, которые появились в процессе бесед с журналистами и общения с инженерами по радио, моментально став культовыми среди болельщиков Ф1.
 
Бонус