что понимать под оплотом, сложно сказать. Дзот, в котором они укрепились?
Нет, подразумевался рельеф местности.
Вожака звали Пабло.
А вот и нет.
Сразу видно, что не читал
Не буду мучать, вот выдержки из романа, касающиеся данного эпизода. Вожака звали Эль Сордо, также он был известен под кличкой Глухой, бой они принимали на вершине холма, с которого оборонялись от наступающих фашистов.
Было ровно три часа. Тут он [Роберт Джордан] услышал далекий, приглушенный гул и, подняв голову, увидел самолеты.
Эль Сордо принимал бой на вершине высокого холма. Ему не очень нравился этот холм: когда он увидел его, то подумал, что он похож на шанкр. Но у него не было выбора, он высмотрел его еще издали и помчался к нему во весь опор, пригнувшись под тяжестью пулемета, мешок с гранатами на одном боку, мешок с дисками на другом, ствол пулемета колотил по спине напрягавшую все силы лошадь, а сзади скакали Игнасио и Хоакин, то и дело останавливаясь и стреляя, чтобы дать ему время добраться до места и установить пулемет.
<...>
Из пятерых людей, добравшихся до вершины холма, трое были ранены. Глухому одна пуля попала в мякоть ноги и две в левую руку. Его мучила жажда, раненая нога затекла, одна рана в руке нестерпимо ныла. Кроме того, у него сильно болела голова, и, лежа в ожидании самолетов, он вспомнил испанскую шутку: «Hay que tomar la muerte como si fuera aspirina», что означает: «Смерть нужно принимать, как таблетку аспирина». Но вслух он эту шутку не повторил. Он усмехнулся где-то внутри сковывавшей голову боли, внутри тошноты, подступавшей к горлу, едва он шевелил рукой или оглядывался на то, что осталось от его отряда. <...> Он глянул в высокое, яркое, уже по-летнему голубое небо. Ему было пятьдесят два года, и он твердо знал, что видит небо последний раз.
<...> И тут остальные, кто был на вершине, услышали шум приближающихся самолетов.
Эль Сордо его не услышал. <...> Тут он почувствовал, что его кто-то трогает за плечо, и оглянулся, и увидел серое, осунувшееся от страха лицо Хоакина, и посмотрел туда, куда он указывал, и увидел три приближающихся самолета.
<...>
Самолеты все приближались. Они летели эшелонированным строем и с каждой секундой становились больше, а шум их все нарастал.
— Ложитесь на спину и стреляйте в них, — сказан Глухой. — Стреляйте вперед по их лету.
Он все время не спускал с них глаз.
— Cabrones! Hijos de puta! — сказал он скороговоркой.
<...> Теперь всё кругом грохотало и ревело. <…>
Три раза самолеты возвращались и бомбили вершину холма, но никто на вершине уже не знал этого. Потом они обстреляли вершину из пулеметов и улетели.
<...>
Когда самолеты пролетели, Роберт Джордан и Примитиво снова услышали стрельбу, и Роберту Джордану показалось, что он снова услышал удары своего сердца. Облако дыма плыло над кряжем последней видной ему горы, а самолеты казались тремя пятнышками, удалявшимися в небе.
<...>
Тут стрельба смолкла, и больше он не услышал ни одного выстрела. <...>
В первую минуту, когда стрельба смолкла, это его не смутило. Но тишина длилась, и мало-помалу щемящее чувство возникло у него в груди. Потом он услышал взрывы гранат и на мгновение воспрянул духом. Но все стихло снова, и тишина длилась, и он понял, что все кончено.
Короче говоря, это 27-я глава. Ну и 26-я и 28-я немного
I always tell the truth. Even when I lie. (c) Tony Montana
