Такое могло произойти только в Латинской Америке - и только в романтическую эпоху бескомпромиссной идейной борьбы, благородства, мужественных людей и здорового чувства юмора.
Всем известно, что спорту и политике лучше не смешиваться - но известно и то, что эта истина регулярно попирается. Уж слишком привлекательно выглядит для некоторых политиков возможность поправить свой имидж при помощи спорта.
В 1958-м кубинский президент Фулдженсио Батиста пытался организовать нормальную спокойную жизнь на Кубе. В горах Сьерра-Маэстра на юго-западе республики хозяйничали "кастровцы", и постепенно становились все более агрессивными, однако в столице, Гаване, пока что было спокойно. Батиста мечтал превратить ее в что-то вроде американского Лас-Вегаса, в котором богатые туристы из Америки тратили бы свои деньги, на благо кубинской экономике. И для повышения привлекательности столицы он решил организовать гонки - пригласить пилотов Гран При.
Фанхио и Батиста.
В 1957-м гонка прошла "на ура" - ее на глазах многотысячной толпы зрителей выиграл "гонщик номер один" той эпохи, Хуан-Мануэль Фанхио. Однако в 1958-м, за несколько месяцев до революции, все прошло уже не так гладко...
Несмотря на то, что гонка не входила в зачет чемпионата мира, пилоты отнеслись к ней со всей серьезностью - впрочем, пилоты тех лет "сачковать" попросту не умели, и для них было делом чести выигрывать любой старт, в котором они принимают участие, вне зависимости от того, начисляются ли за него очки или нет. Фанхио приехал подтвердить свою прошлогоднюю победу и свой чемпионский титул 1957-го года, сюда же приехал и "вечно второй" Стирлинг Мосс - еще один выдающийся пилот эпохи. Большинство пилотов расположились в шикарном Hotel Lincoln, где чувствовали себя весьма неплохо. Но большинство служащих этого отеля симпатизировали революционерам, возглавляемым сыном богатого землевладельца Фиделем Кастро, а некоторые из них так и вовсе состояли в тайном революционерном обществе "26 июля".
Гаванский отель Lincoln Hotel.
За день до гонки Фанхио решил совершить прогулку по окрестным улочкам, вместе с одним из приехавших поддержать его друзей. Во время прогулки к ним подошел молодой человек в кожаном пиджаке, и не представившись, обратился к аргентинцу и его спутнику:
"Вы Фанхио? Вы должны пройти со мной. Я член революционного комитета "26 июля", - заявил незнакомец.
Приятель Фанхио попытался было отогнать смельчака, замахнувшись на него увесистой папкой, но в руках того тут же появился пистолет:
"Не стоит", - продолжил революционер. "Иначе я буду стрелять". После этого Фанхио не оставалось ничего, кроме как принять "любезное приглашение" сесть в поджидавший их рядом старенький Plymouth. В машине на Фанхио наставили пистолет, но шуткой про то, что "он вошел в опасный вираж и принял условия игры", Фанхио разрядил обстановку и ему даже не стали завязывать глаза, так что пятикратный чемпион мира мог видеть, куда его везут, после того, как кубинцы объяснили ему смысл его похищения. Забегая вперед, надо заметить, что Хуан-Мануэль проявил впоследствии изрядное благородство и не стал выдавать ни имен своих похитителей, ни адреса, где его продержали более суток. Обстоятельства этой истории стали известны много позже от самих "киднепперов", равно как и то, что похищение готовилось еще годом ранее, но тогда мятежникам не предоставилось возможности сделать это. Об этом рассказал Арнольд Родригес, один из непосредственных участников "похищения".
Шокирующая новость быстро распространилась по всему миру, на что и рассчитывали мятежники, желавшие привлечь внимание мира к своей борьбе с режимом Батисты. Ради "пиара" они на следующее утро после похищения пригласили доверенного мексиканского журналиста, который побеседовал с Фанхио и получил от аргентинца письмо, в котором тот уверял, что чувствует себя хорошо и находится в безопасности. Вскоре уже весь мир знал о "похищении Фанхио и борьбе кубинских повстанцев".
Как раз в это время мятежникам удалось установить контакт с послом Аргентины на Кубе Раулем Линчем - через него люди Кастро собирались вернуть "заложника" на свободу на следующий день. Батиста не стал отменять гонку из-за похищения Фанхио, но дал приказ всем своим силам попробовать найти пятикратного чемпиона мира. Но шансов на это без помощи народа, ненавидевшего Батисту, было очень мало.
Мосс провел ночь под охраной - каждые три часа в дверь его номера стучался охранник, проверявший, что со Стирлингом все в порядке.
Что до Фанхио, то "похитители" обращались с ним как с высокопоставленным лицом - аргентинца привезли в укромный уютный домик на окраине Гаваны (он принадлежал женщине с двумя дочками, и у нее часто гостили различные люди, поэтому никого из соседей не удивила подъехавшая вечером к дому машина с несколькими людьми), накормили жареной картошкой с сочным стейком, еще раз заверили, что он находится в полной безопасности и уложили спать.
Дом и комната, где Фанхио провел сутки в неволе.
Позже пятикратный чемпион мира даже признался, что испытывал чувство симпатии к своим "похитителям", считая, что они поступили так ради правого дела - великий гонщик расценил это как очередное приключение и в общем-то был прав, так как это похищение действительно имело мало общего с тем, с чем ассоциируется слово "киднеппинг" в наши дни. Когда машины уже выстраивались на старте гонки, ивзиниться перед Фанхио прибыл ближайший человек из окружения Фиделя Кастро, Фаустино Перес - он же снабдил аргентинца радиоприемником, с помощью которого тот следил за гонкой. Место Фанхио в кокпите Maserati занял Морис Тритиньян.
150 тысяч зрителей стали свидетелями уверенного старта Мосса и гонщика Ferrari Мастона Грегори, которые вышли в лидеры. Но к пятому кругу почти в каждом повороте пятикилометровой трассы блестело масло. Сперва организаторы сочли, что это еще один саботаж со стороны "кастровцев", но позже выяснилось, что масло вытекало из Porsche Роберта Миереса.
Кругом позже случилось неизбежное - местный гонщик Армандо Гарсия Сифуэнтес подскользнулся на масле, потерял контроль над своей желто-черной Ferrari, и
врезался в стоявшую у краев трассы толпу. Этот вылет стоил жизни семи кубинцам, и более сорока из них получили травмы, кроме того, был разрушен пешеходный деревянный мост рядом с трассой.
"Я даже не видел саму машину. Все вокруг представляло собой сплошное месиво из людей", - поведал остановившийся возле места трагедии пилот Porsche Ульф Нориден.
Мосс, тем временем, не был в курсе произошедшего, так как это все разыгралось за его спиной:
"Я проехал еще круг после аварии и лишь повторно подъехав к мосту - вернее, к тому что осталось от него, несколько деревянных обломков с каждой стороны - понял, что случилось. Откуда-то появился красный флаг, и все начали сбрасывать скорость. Мы с Мастоном боролись за победу, хотя в начале гонки это не было всерьез - никто не выкладывается с самого начала в 500-километровой гонке. Сначала он был впереди, потом я его обогнал, но когда случилась авария, он снова был впереди меня. Мы подъехали к стартовой прямой, и тогда я решил его объехать, выиграв, таким образом, гонку. Мастон думал, что она была остановлена еще когда над трассой появился красный флаг, но я понимал, что судьи просто не успели бы добежать до места аварии с флагом, за то короткое время, что прошло, к тому же они никогда не станут им махать с обломков моста. Так что показанный нам там красный флаг был "неавторизированным".
Мастон не был доволен, когда мы остановились, и начал выражать свой гнев, но я перебил его, сказав: "Мастон, я все понимаю, поэтому давай просто разделим призовые за победу, и все"". Если бы мы начали спорить, кто из нас выиграл на самом деле, это же стали бы делать и организаторы гонки, и наши деньги мы бы получили спустя годы!
Так что официально я выиграл. Любой из нас мог сделать это, но, черт возьми, это не имело значения! Особенно после того, что случилось в тот уик-энд".
Стирлинг Мосс одержал свою самую курьезную и в то же время грустную победу.
Что до возвращения Фанхио, то оно тоже превратилось в приключение. Первоначальная идея его возврата к посольству Аргентины была забракована своим послом - там Фанхио и мятежников ждали вооруженные до зубов полицейские, которые могли бы убить его, а потом перевалить вину на "кастровцев", превратив, таким образом, имя пятикратного чемпиона мира в часть пропаганды. Затем был отвергнут вариант возврата через церковь, так как у мятежников не нашлось священника, которому можно было бы доверить такое дело. И лишь потом кому-то пришла в голову мысль организовать передачу Фанхио на квартире военного атташе Аргентины на Кубе, чья квартира как раз пустовала, так как он находился в отпуске, и о ее расположении мало кто знал, а следовательно, и слежки за ней не ожидалось. Это был наилучший вариант, к тому же ехать до этой квартиры надо было не более пяти минут. Ближе к полуночи Арнольд Родригес, его люди и Фанхио подъехали к дому атташе, где их уже поджидал посол Аргентины. Хуан-Мануэль представил ему Родригеса и двух сопровождавших кубинцев как своих друзей и и передал ему письмо от Фаустино Переса, в котором тот приносил извинения за беспокойство и объявлял о том, что Фанхио стал почетным членом революционного движения.
Спустя менее чем год революция на Кубе победила. И хотя в 1959-м гонок на Кубе не было, Фанхио получил от Фиделя Кастро приглашение прибыть на "Остров Свободы" и отпраздновать успех "правильного дела". Но пятикратный чемпион мира не сумел прилететь в тот раз на Кубу, зато спустя еще один год, в 1960-м, туда вернулась Ф1. На сей раз гонка прошла на территории военной базы Camp Columbia, ее выиграл Мосс, но гонка вновь была омрачена смертью, на сей раз Этторе Химери, Ferrari которого после вылета с трассы протащило по асфальту еще более полусотни метров. Гонщик скончался в госпитале. Больше Ф1 на Кубу не вернулась - спорт был сочтен "слишком буржуазным".
А вот Фанхио на Кубу все же вернулся. Долгое время аргентинец состоял в переписке с Арнольдом Родригесом, и в конце концов повторно приехал на Кубу, встретиться с старым знакомым. И не только с ним - "почетного члена революционного движения" принял и Фидель Кастро, подаривший ему кубок, который Фанхио мог бы выиграть своими силами в 1958-м.
Фанхио и Арнольд Родригес. Много лет спустя.
По материалам espnf1,
Подготовил Дан Дудка
